– Что случилось? – встревоженно отозвалась она.

– Мы уже день в пути. Через версту будет монастырь. Давайте остановимся там на ночлег.

– Хорошо. Только донесите королевскую просьбу до остальных: я желаю, чтобы все – ты, Седрик и другие слуги ужинали вместе со мной прежде, чем лягут спать.

– Ваше Величество, но слугам не положено…

– Я сказала – все, паладин, – королева закрыла окошко и укуталась в бирюзовый плащ.

Вскоре конвой остановился за воротами монастыря. Во внутреннем дворе всюду сновали монахи, готовясь к вечерней молитве.

– Доброго здравия, келарь, – Лиана, ступила на освещенную Касандрой землю и повернулась к монаху в черной рясе и белым поясом.

– Доброго здравия, Ваше Величество, – последовал ответ.

– Покажите моим слугам их покои, а также место, где я смогу провести ночь. Стены вашего монастыря сильно облупились, я желаю жертвовать золото. Вы не обидите того, кто приехал к вам с добрыми намерениями?

– Ваше появление в нашем скромном доме, настоящее провидение Касандры, королева Лиана. Служители Богини сделают все, что в их силах, чтобы ваше пребывание здесь и вера в Святую Касандру вознаградились покоем и уютом здешних стен.

– Расположите мою свиту, а я приду позже. Где я могу молиться?

– Новая часовня еще не достроена. Сходите в ту, что прямо за ней, на берегу пруда. Дорога из зажжённых факелов проводит вас прямо к месту.

Поблагодарив монаха, Лиана пошла по тропе. Вскоре она добралась до маленькой часовни, в которой мог поместиться только один человек, вошла внутрь и встала на колени. Вокруг было тихо и даже пламя на свечах горело беззвучно.

Перед ней в глубине узкой арки стояло три изображения Святой Касандры в разных ипостасях. Слева Богиня представала в образе покровительницы урожая, держащей гроздь винограда в своей тонкой длинной руке, по центру Касандра дотягивалась до самих небес и оберегала солнце от туч, а справа кружилась под проливным дождем. Все ее лики так или иначе помогали природе зацвести, а людям не испытывать голода и зноя.

Некоторое время Лиана молча глядела на картину, несколько раз смахнув слезы со щек. Потом она пыталась начать молитву, но голос не послушался. Дав волю чувствам, она безмолвно зарыдала и только много позже смогла вздохнуть с облегчением и заговорить:

– Матушка моя, пресвятая дева, матерь природы и всего живого на земле. Позволь смертной деве обратиться к тебе с надеждой, что ты развеешь ее сомнения и своим духом успокоишь беспокойную душу.

Пламя на свечах дрогнуло под напором ветра, ворвавшегося снаружи.

– Я чувствую, как бездна разрастается внутри меня и завладевает мной. Бездна, которая создана вопреки твоей любви и доброте, и стремящаяся сожрать все, что ты так долго и усердно взращивала на просторах Неймерии. Я верю, что одно из пристанищ твоих не так просто оказалось далеко от земель Дордонии, где люди поклоняются твоим братьям и чтут их. Верю, что все это часть твоего великого замысла. Весь Творс вскоре будет знать истинную Богиню и нести дары в ее честь. Я обещаю, что вера в тебя с каждым днем будет лишь крепчать и свое правление я посвящу тебе. Но помоги мне справиться со тьмой, которая в противовес твоему свету разъедает меня изнутри. Открой мне правду, за что ты мне даешь эти испытания? За какие грехи вынуждена я платить такую высокую цену? Я столь молода, что не могу разглядеть оплошности собственных поступков. Намекни мне, что я сделала не так и что должна исправить, чтобы черные мысли перестали лезть в мою голову. Или я расплачиваюсь за грехи матери своей? Или своего отца? Или за проступки их обоих? Они никогда не были святыми, но что мать и что отец, всегда славили тебя. Я люблю Сарвилла Кхолда. Люблю так сильно, что не способна здраво мыслить в его присутствии. В романах, что я читала всю свою жизнь рыцари и принцессы, готовы умереть во имя своей любви… Ответь мне, почему я во имя любви готова лишь убить? Убить того, кто дороже всех мне на целом свете, только бы он не достался никому кроме меня? Что это за темное чувство? Я пытаюсь утопить его в своей крови, но не могу. Только ты, великая и пресвятая дева в силах справиться со тьмой и не позволить мне сделать то, что я против своей же воли замыслить пытаюсь. Я прошу только одного. Убереги меня от мыслей и поступков этих. Помоги справиться с собой. И пусть лик твой вечно освещает благородные земли Неймерии, а имя твое будет на устах каждого человека и нелюдя.

Лиана замолчала, продолжая вглядываться в образы Богини, пока посторонний шорох не испугал ее. Волшебница вскочила на ноги и огляделась.

– Кто здесь?

– Друг, – послышался спокойный голос и тут же в проходе появилась огромная фигура мужчины с черной повязкой на глазу.

– На святой земле ты не можешь причинить мне вреда!

– Я же сказал, что я – друг. Я не собираюсь докучать вам, Ваше Величество. Я прибыл по приказу Рогара Вековечного.

– Назови свое имя.

– Его не знает даже ваш отец. Будет несправедливо сообщить его вам.

– Тогда уйди с дороги. Я не желаю оставаться тут ни минуты.

Человек отошел. Лиана смогла разглядеть на его лице голубизну глаза и целую россыпь тонких шрамов.

– Я остановился в этом монастыре. Если вы все же захотите поговорить, то найдете меня в комнате между кухней и лазаретом. Я слышал, как вы молились Богине! – он повышал голос в надежде докричаться до уходящей повелительницы. – Ваше предчувствие верно! Вы хотите избавить мир от странника не потому, что тьма пожирает вас изнутри, а потому, что Сарвилл Кхолд и есть Зло.

Но королевы уже не было в часовне и человек мог только догадываться, услышала она его или нет.

***

Трапезная для почетных гостей находилась за клуатром и была просторным тихим помещением. В отличие от постоялых дворов, на которых Лиана со своей свитой часто останавливалась по пути в Нордхолл здесь было тихо и холодно. Все сидящие за столом осторожно переговаривались, пытаясь подчиниться воле королевы потчевать вместе со слугами.

– В вашей комнате есть камин, Ваше Величество, – Седрик улыбнулся. – Я распорядился растопить его, чтобы великая королева Лиана не захворала и не осталось тут, у черта на куличках, еще на несколько дней.

– Не богохульствуй, алхимик, – пришпорила чародейка Седрика и запила свой повелительный тон вином. – То, что ищут монахи всю свою жизнь в этих стенах, требует от нас уважения. Я не умру, проведя один день в холодном помещении. Священнослужители живут тут всю жизнь и доказали, что это безопасно.

– Для монахов есть специальная больница, – встрял в разговор Санли Орегх. – В сезон Затухания почти каждый из них оказывается там.

– Скажи мне, Санли. Защитники в своем ордене живут по тем же правилам?

– Разве что меньше времени уделяют молитвам, Ваше Величество, и больше военному ремеслу. Но, как мы знаем, одно без другого существовать не может.