– Жаль, – бормочет Кайнон с ноткой удивления в голосе, которая заставляет меня сморщить лоб. – И кто сказал, что я не присягнул?

Мой хмурый взгляд становится сердитым.

Этого мужчину так же трудно читать, как Рордина. Может, это мое проклятие – быть в окружении упрямых мужчин, которые несут бессмыслицу.

– Ты не отдал знак. Я подумала…

– Все остальные за столом способны предложить куда меньше, чем я, и в отличие от Зали я не трахаюсь с Рордином в счет компенсации.

Слова вонзаются, словно гвозди, образ глубоко въедается в мозг, но я упорно держусь, чтобы не выдать, как содрогаюсь внутри.

– Так вот чего ты добиваешься? – бросаю на Кайнона свирепый взгляд, словно так могу заставить его все выложить. – Компенсации?

Он пожимает плечами.

– Я хочу многого, Орлейт.

– Я не говорила тебе своего имени.

– Это было не нужно.

Резкий ответ застревает в горле, приходится кашлянуть, затем отвернуться.

– Мне пора. Дел полным-полно. Нужно посетить много мест.

Избегать тебя.

– Орлейт… – доносится вдогонку голос, хватает за лодыжки, приковывает к месту.

Я медленно поворачиваюсь.

Кайнон не сдвинулся с места, но его взгляд вновь стал пронзительным, превращая водянистые омуты глаз в нечто жесткое, способное нанести удар.

– Ты будешь на балу?

Сердце захлестывает необузданная буря, заставляет бешено заколотиться, пока я размышляю о событии, на которое меня вынуждает пойти Рордин. Как будто усадить меня в той комнате рядом с собой было недостаточно, чтобы все увидели, что я… просто я.

И ничего больше.

– Да, – цежу сквозь зубы, и у Кайнона приподнимается уголок губ.

– Прямо веет воодушевлением.

– Как проницательно с твоей стороны, – бормочу я, снова разворачиваясь. – Не просто красивое личико, что ж.

Пока я удаляюсь, мне в спину летит глубокий, раскатистый смех.

Глава 33

Орлейт

Держась в тени, стараюсь слиться с одной из двух больших ваз, из которых по стене ползут лозы ночного цвета, обрамляя парадный вход, и заглядываю в бальный зал.

Я нечасто ищу встречи с Рордином, но мне нужны ответы, и в кои-то веки этот ублюдок мне их даст.

Огромный зал наполовину готов к завтрашнему балу. С высокого потолка свисают полосы серебристой ткани, превращая его в трепещущее облако. Между ними на тысячах тонких металлических нитей свисают капли света, словно дождь достоин поклонения.

Под красивым навесом суетится рой слуг, расставляя мебель – большие круглые столы, которые я видела лишь сложенными в очередной кладовой. Они укрыты чернильной тканью, что растекается у основания, и украшены серыми цветочными композициями, слишком большими и пышными, чтобы такую унести в одиночку.

Хмурюсь, раздувая ноздри, вдыхаю аромат, которым пропитан зал.

Лучше бы цветы остались в саду, но, по крайней мере, это всего лишь серолисты. Вокруг замка их в изобилии.

Если бы нарвали других, я бы уже вовсю скалила зубы.

Краем глаза уловив движение, я вижу, как по коридору со стопкой серебряных тарелок в руках спешит София – служанка с большими красивыми глазами и волосами цвета ночи.

Машу ей рукой.

– Прости, стой!

София вздрагивает, чуть не выронив ношу, затем натужно приседает в реверансе, чем заставляет меня поежиться.

– Мисс! Мать честная, совсем вас не заметила.

– Ты не знаешь, где я могу найти верховного владыку? Думала, он будет здесь… не знаю, надзирать, – взмахиваю рукой в сторону зала.

Брови Софии почти сходятся на переносице.

– Нет, мисс. И я не уверена, мисс.

Обычно слуги не ведут себя со мной так пугливо.

Кто-то похлопывает меня по плечу, и я поворачиваюсь лицом к здоровяку-стражу с темными глазами и копной черных волос, блестящих и зализанных назад.

Вскидываю бровь.

– Йонас.

– Орлейт. Что ты… – Он бросает взгляд мне за плечо. – О чем ты говорила с Софией?

Тычу в нее большим пальцем.

– В смысле только что?

Йонас кивает.

– Я, э-э, ищу Рордина. Думала, может, София знает, где его найти.

– А… – Он шумно выдыхает, и его лицо разглаживается. – И все?

– А что еще?

– Хорошо. Верховный владыка занят. – Быстрым шагом Йонас начинает уходить, но я бросаюсь вперед и хватаю его за запястье.

– Где именно он занят? Мне не хватит терпения обыскивать каждый уголок замка еще два дня.

Взгляд Йонаса устремляется вниз, к моим побелевшим от напряжения костяшкам, и я ослабляю хватку.

– Прости.

Кашлянув, он переглядывается с другим стражем, стоящим у дверей. Готова поклясться, что взгляды у них при этом полны раздражения.

– Ну и что я, по-твоему, ему сделаю? Наброшусь?

– Засунешь нос в дела нашего верховного владыки.

…Справедливо.

Большинство стражников мне не доверяют, и едва ли я могу их за это винить. За эти годы я почти всех их ловила в неловком положении. Очевидно, я хожу недостаточно громко, поэтому все время вижу, как Йонас сует язык Маркусу в глотку, хотя он вообще-то ухаживает за Софией.

– Выкладывай, Йонас.

Он скрещивает руки на груди.

– Нет.

Повторяю его позу, прищуриваю глаза и жду… постукивая ногой по полу.

Тишина.

Когда нетерпение берет верх, я подаюсь к Йонасу и шепчу:

– Как там Маркус?

Его глаза распахиваются шире, момент затягивается настолько, что я сдвигаюсь назад и удобно подпираю стенку.

Я бы никогда не стала стучать, но он-то этого не знает. И не удивлюсь, если после этой нашей маленькой беседы увижу, как он помочится на мои розы.

Йонас бормочет что-то неразборчивое и вздыхает.

– Рордин у себя в кабинете на третьем этаже.

Могла бы и догадаться.

– Спа…

– И у него закрытая встреча. – Йонас так выделяет слово «закрытая», будто сейчас возьмется за словарь, чтобы зачитать мне его значение. – Они с верховной владычицей Руста сказали ни при каких обстоятельствах их не беспокоить.

Спина цепенеет, а сердце словно опутывает колючая лоза.

Закрытая встреча… с Зали… в его кабинете…

Горечь трудно сглотнуть. Как и прогнать образ, который вонзился мне в мозг, словно кол.

Она, распростертая на его столе, как та женщина из книги, – выгнутая дугой, крепкие мужские ладони сжимают ей груди. Рордин склонился над ней, словно очерченная серебром тень, его лицо меж ее бедер, и он урчит…

Лакомится…

Проклятье.

– Точно, – отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранять непринужденный вид, когда хочется только блевать. – Думаю, тогда я просто… пойду веселиться в свою башню.

Йонас закатывает глаза и уходит прочь широкими шагами, будто его выводит из себя один мой вид.

Сердце бешено колотится, в горле стоит ком, и я поднимаюсь на третий этаж, прямиком в большой коридор, что ведет к кабинету Рордина.

Пять раз я едва не разворачиваюсь обратно, говоря себе, что