стал Артур Флегенхаймер, который был известен под именем Голландец Шульц. Скрываясь от суда по обвинению в неуплате подоходного налога, Голландец не смог присутствовать на учредительном собрании. Было принято единодушное решение выманить Голландца из его убежища и засадить его в тюрьму.

Голландца не любили за его скупость и трусость. Его отсутствие вызвало не сожаление, а деловые расчеты. Его предприятия распределили между присутствующими членами Синдиката. Сбор дани с ресторанов перешел к Лепке. Лаки получил нелегальную лотерею, которая приносила около 800 000 долларов в месяц. «Наследники» договорились, что пропорциональная доля их выручки пойдет в фонд деятельности Синдиката.

В качестве прямой благодарности за блестящую идею Торрио передали поручительскую фирму Голландца. Джей Ти был тронут заботой Членов Правления. Его обрадовала специфика щедрого подарка — краткий опыт поручительской деятельности показал ему все преимущества этого бизнеса.

На последующих собраниях картель приобрел национальный размах. Боссы бутлегеров со Среднего Запада США, среди них Фрэнк Пигги и Чарли Фишетти, представляющие чикагскую банду, присоединились к союзу на очередном заседании, которое прошло в Канзас-Сити. На тайном совещании в Детрой те было объявлено о вступлении других крупных банд, исключая группировки с побережья Тихого океана. Багси Сигел, который выполнил роль миссионера на Западе, присоединил к кругу единомышленников Лос-Анджелес, а затем приступил к созданию крайне прибыльного филиала в Лас-Вегасе. По приблизительным подсчетам, окончательное число директоров составило 25 человек.

Предприятие переживало болезненный период становления, иногда его сотрясали семейные скандалы. Однако Торрио, наблюдая за суетными разборками, знал, что костяк его компании, его детища остается прочным.

Представ перед судом Синдиката, на котором в качестве присяжных выступали директора Организации, исключая непосредственно заинтересованных лиц, Альберт Анастасия потребовал расправы над Джо Амбергом, союзником банды Сигела — Лански Альберт А. утверждал, что Амберг без видимой причины убил его друга, Ги Казнера.

Багси Сигел и Джо Адонис выступили в защиту обвиняемого. Они заявили, что Казнер был справедливо наказан за крупное мошенничество.

Совет поддержал Альберта А. Карательный отряд под предводительством Малыша-Петля на Шею выполнил приговор суда, расстреляв Амберга в Бруклине в каком-то гараже.

Могущественные Сигел и Адонис выразили формальный протест против приговора. Однако, подчинившись решению большинства, они сказали, что польза, которую приносит Синдикат, для них гораздо важнее, чем ущемленная гордость.

Торрио хорошо понимал их чувства. Они были сродни чувствам архитектора, который любуется величественным собором, или инженера, который смотрит на изящный мост.

Пребывая в подобном настроении, Торрио без сожаления воспринял известие о более чем скромной финансовой прибыли. Как он и предполагал, конфедерация принесла ему лично лишь незначительную прибавку в объемах продаж спиртного.

Несмотря на это, нашелся конкурент, у которого успех Джонни вызвал зависть, и этот конкурент стал осведомителем.

О нем известно лишь то, что он был торговцем крепкими напитками. Его знакомство с маленьким толстяком свидетельствует о том, что раньше он был бутлегером. Основываясь на полученной от него конфиденциальной информации, вашингтонский головной офис Управления по налогам на спиртные напитки из Министерства финансов послал в департамент Нью-Йорка следующее сообщение:

«В данное подразделение поступила информация, что некий Джон Торрио, известный гангстер эпохи сухого закона, имеет финансовую долю в импортирующей фирме „Прендергаст энд Дэйвис“ в Нью-Йорке. Федеральная администрация по контролю над алкогольными напитками предоставила список служащих фирмы, однако имени данного лица в нем не оказалось.

Данная информация предназначена для вашего сведения и для проведения тех расследований, которые вы сочтете нужными».

Глава 18. Все хотят быть в доле

Сэмюэль Т.Борден, управляющий «Прендергаст энд Дэйвис», переспросил имя: «Торрио? Первый раз слышу Президентом компании является мистер Слокбауэр. Его сегодня нет на месте».

Нет, он не возражает против того, чтобы посетители осмотрели здание на Западной 26 Улице, 601. Агенты из управления по налогам на спиртные напитки, Эндрю Херли и Карлос Бернштайн, прошли вслед за управляющим по большому офису, посетили просторный склад и погрузочную площадку, где машины загружались ящиками со спиртным.

Когда они вернулись в офис, сквозь неплотно прикрытую дверь до них донесся голос. Инстинкт ищейки заставил Бернштайна заглянуть в щель. Он увидел невысокого, пухлого человека с седыми волосами, который что-то объяснял группе молодых людей. Предметом обсуждения, насколько он понял, было умение продавать товар.

Борден предвосхитил его вопрос: «Это мистер МакКарти, близкий друг мистера Слокбауэра».

Торрио заметил испытующий взгляд, направленный на него. Когда агенты ушли, он спросил менеджера, кто это был.

— Это федеральные агенты искали какого-то человека по имени Торрио, — сказал Борден.

Джон, не дрогнув, принял удар «Похоже, они наткнулись на ложный след», — сказал он безразличным голосом и попросил принести ему бухгалтерские книги.

Вернувшись в офис, агенты опросили своих коллег

— Конечно, я могу опознать Торрио. сказал Джеймс Н. Салливан. — Я видел его в Чикаго во время допроса по делу о подоходном налоге Капоне.

Слокбауэр и Торрио были на рабочем месте, когда агенты появились вновь.

— Здравствуй, Торрио, — сказал Салливан.

Кивнув ему, толстяк поспешил заметить: «Давайте сразу расставим точки над „i“. У меня нет денег в этой компании».

— Мы можем посмотреть бухгалтерию или нам нужно принести ордер на обыск? — спросил Салливан.

Слокбауэр получил соответствующие инструкции:

— Все, что вам угодно. Мы выделим вам комнату, чтобы вы могли спокойно работать. Не стесняйтесь, смотрите любые документы.

Торрио знал, что эта досадная неприятность дорого им обойдется, однако он был уверен, что ни он, ни компания не пострадают. Разумеется, против его родственника и против других официальных акционеров будет выдвинуто обвинение в неуплате подоходного налога. Скорее всего, на них наложат штрафы. Однако, они всегда могут рассчитывать на его финансовую поддержку. Хуже всего было то, что неприятное происшествие случилось очень некстати.

Гораздо большее беспокойство вызывал у него временный кризис Синдиката. Члены Правления обратили внимание на возмущенные вопли Голландца Шульца, советы которого могли подвести их к пропасти.

Голландец, у которого был один шанс на успех из ста, снял с себя обвинение в неуплате подоходного налога. Поменяв место слушания и юрисдикцию дела с Манхэттена на северную, деревенско-сельскохозяйственную часть штата Нью-Йорк, он смог убедить присяжных небольшого городка, что стал невинной жертвой жадных федеральных влaстей.

Когда Голландец вернулся домой сам не свой от радости, его ждали два сокрушительных удара.

Узнав, что два его главных легальных предприятия конфискованы Синдикатом, он разразился горестными воплями. Однако, будучи по натуре всего лишь трусливым шакалом гангстерского мира, он не осмелился ничего больше предпринять. Только Торрио сжалился над ним — великий миротворец выделил Шульцу долю в прибыли компании-гаранта.

Ответ Голландца властям был более решительным. Целью его маниакального