и работал до 1942 г. В 1946 г. он вернулся в Париж и начал работать в газете «Liberation»[1425]. В дальнейшем М. Боди сотрудничал с различными изданиями как автор или как издатель. Он выпустил серию материалов конференций и статей для «Пролетарской революции» по случаю пятидесятой годовщины Русской революции, наконец сотрудничал с либерально настроенной газетой «Réfractaire», для которой подготовил несколько пацифистских статей.

Журналист К. Померанцев, знавший лично М. Боди и общавшийся с ним, вспоминал, что после исключения из ФКП М. Боди оставался беспартийным, принципиально ни за кого не голосовал, презирая все партии. Ко всему прочему он был абсолютным атеистом, на религиозные темы говорить не любил – было видно, что они ему чужды [1426]. Между тем известно, что М. Боди, будучи в Москве, был в дружеских отношениях с последовательным католиком П. Паскалем. Диаметрально противоположные взгляды на религию не сказывались на их дружеских отношениях, в то время как с Ж. Садулем П. Паскаль поссорился именно из-за них.

К. Померанцев также отмечал: «…с 1925 г. Боди подозревали в „уклонах", а затем он окончательно стал „persona non grata"»[1427]. Дело в том, что Марсель Боди так и не стал идейным большевиком, а был анархистом и пацифистом. Он не признавал какой бы то ни было диктатуры, и от СССР ожидал, что марксизм «установит мир во всем мире». Еще в молодые годы Боди стал зачитываться трудами М. А. Бакунина и одновременно отвергал К. Маркса, поскольку тот разорвал отношения с Бакуниным[1428].

Будучи уже в восьмидесятипятилетнем возрасте, Марсель Боди продолжал эффектно выступать на конференциях, стоя на столе[1429], спорил с французскими коммунистами, беспощадно сокрушая их своими аргументами. Он заявлял: «Вы все судите понаслышке, коммунизма своими глазами не видели, а я не только видел и жил десять лет при нем, но я его еще и строил»[1430]. Марсель Боди умер в возрасте девяноста лет в 1984 г.

Итак, М. Боди, отправившись в Россию, стал свидетелем русской революции. Будучи социалистом, он принял ее с радостью. В октябре 1917 г. М. Боди увидел воплощение социалистических и пацифистских ценностей. Захват власти и ликвидация крупной промышленности казались ему необходимым условием реализации идей социализма. М. Боди не имел ничего против всепоглощающего государственного управления, проповедуемого лидером большевиков В. И. Лениным. Кроме того, призывы Кремля в 1917 г., побуждающие положить конец войне, полностью совпадали с тем, что чувствовал и чего желал этот французский военный в то время[1431]. Новый государственный строй в России М. Боди воспринимал как реальное воплощение социалистического принципа «власть – народу». Наблюдая за политикой большевиков, он надеялся, что рано или поздно большевизм станет умеренным течением, приняв принципы демократии, разделив идею всеобщего равенства, и государственная машина сама по себе исчезнет за ненадобностью. Однако уже после смерти В. И. Ленина М. Боди понял, что о подобном повороте в политике большевиков не приходится мечтать, и партия, как руководящая структура, будет только крепнуть с каждым годом. С этим он не смог смириться, поскольку был последовательным противником сталинской модели. М. Боди вернулся обратно во Францию, очевидно, в надежде, что ФКП удастся сформировать более гармоничные отношения между государством и пролетариатом. Это и предопределило факт его деятельности, идущей вразрез с официальной политикой партии, и неизбежно заставило его смириться с фактом невозможности реализовать свои идеи и на родине. Идейные взгляды М. Боди за 10 лет пребывания в России заметно эволюционировали. Ему ближе стал скорее троцкизм с практикой внутрипартийных дискуссий, критикой партийной диктатуры и государством без надстроек, где массы общаются напрямую с властью, чем та модель, которая формировалась в СССР при И. В. Сталине. Именно такой «демократический коммунизм» Марсель Боди и стремился «строить». Но он, как и многие другие, в конечном итоге осознал и даже смирился с утопичностью реализации подобного проекта, по крайней мере при его жизни.

Глава 17

Жизнь и судьба Рауля Шапоана

Рауль Шапоан был один из тех, кто после реорганизации Французской коммунистической группы Москвы остался в Советской России. В марте 1919 г. он вступил в Коминтерн1, а с апреля того же года являлся членом РКП(б)[1432] [1433]. Как известно, к Французской коммунистической группе Москвы Р. Шапоан присоединился не сразу, а только в мае 1919 г.[1434] Еще до вступления во французскую группу он состоял на службе в МЧК и продолжал там работать и после присоединения к коммунистической группе. После ликвидации МЧК Р. Шапоан был направлен на работу в Главный лесной комитет ВСНХ (Главлеском), где работал по специальности. В «деле Рауля Шапоана», хранящемся в фондах РГАСПИ, его профессия обозначена как деревоотделочник-переводчик[1435]. Очевидно, подобное определение профессиональной специализации связано с тем, что в юные годы Р. Шапоан работал на предприятии по лесным разработкам «Фердинанд Пети»[1436] и прекрасно владел как русским, так и французским языками.

В октябре 1924 г.[1437] Р. Шапоан вступил в брак с Марией Федоровной Кузьмичевой[1438], русской девушкой, служившей в рядах РККА. В Главлескоме он работал до его ликвидации в 1925 г. и даже был избран председателем местной коммунистической ячейки[1439]. Кроме того, известно, что с 1920 по 1925 г. Р. Шапоан являлся «агентом по поручениям», очевидно ввиду опыта работы при МЧК, но какие именно поручения он выполнял, документы не сообщают.

В 1925–1929 гг. Р. Шапоан трудился в Профинтерне в качестве референта[1440], секретаря организационного отдела и заместителя управделами Профинтерна[1441]. Он участвовал в работе Пятого, Шестого и Седьмого конгрессов Коминтерна в качестве переводчика и курировал делегации рабочих из Франции, Бельгии, Испании, Италии и Латинской Америки. Кроме того, Р. Шапоан принимал участие в пленумах указанных Конгрессов[1442].

Как французский военнослужащий Р. Шапоан был привлечен к Военному суду Франции за дезертирство и переход на сторону советской власти, но в 1929 г. амнистирован[1443]. После амнистии он был направлен во Францию по просьбе Всеобщей унитарной конфедерации труда для работы секретарем рабочей спортивной организации[1444]. Во Франции Р. Шапоан работал в парижском районе Плезанс (XIV округ) и курировал рабочие спортивные организации[1445]. В 1929 г. он вступил в ряды ФКП[1446], но на родине находился недолго – в 1936 г. вернулся в СССР[1447].

В Советском Союзе Рауль Шапоан имел хорошую репутацию. Его считали добросовестным работником, который успешно справляется с поручениями, однако несколько медлительным. В характеристиках отмечались его познания в спорте и готовность активно