убийства начались во Флориде, тому имелась причина. Похоже, Чемберс не имела отношения к нашей судебной системе. С ней, как с жертвой, убийца обошелся с величайшей жестокостью, проявил по отношению к ней наибольшую ярость.

Пятнадцать лет назад молодая женщина подверглась жестокому обращению, а затем сексуально изуродована. Схема была почти идентична вчерашнему убийству Доббса. Что бы это ни было, оно началось во Флориде. Мне нужно было знать почему.

Звук зуммера у входной двери никак не улучшил настроение Белой Мусорки. Она нырнула под кровать. Босиком, в шортах и старой футболке, я подошла к двери. Встав на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок, поняла, что вижу своего бывшего мужа. Это было все равно что лизнуть палец и засунуть его в розетку. Кажется, я даже слегка выпучила глаза.

За время наших отношений не было ни единого случая, чтобы я смотрела на Дэна и ничего не чувствовала. Он всегда что-то будил во мне. То, что он будил, не всегда было позитивным, но всегда сверхнасыщенным. Я проглотила что-то вроде ватного тампона, застрявшего у меня в горле, и открыла дверь.

– Замерзла? – спросил Дэн и одарил меня своей обаятельной, невероятно белоснежной улыбкой. Я с великим неудовольствием поняла, что мои соски устраивают некий государственный переворот над моим здравым смыслом.

Он вручил мне букет, который я уже заметила у него за спиной, – свежесрезанных, ярко-желтых, пурпурных и красных, без наполнителей, цветов. Дэн даже знал их названия – вероятно, заказывал каждый по отдельности и, возможно, даже проследил, как их соединят в композицию. Когда мы поженились, он приносил их домой всякий раз, когда изменял мне. Цветы стали для него чем-то вроде дополнительной специализации; его основной специальностью, конечно же, было вранье.

Я скрестила руки на непокорных маленьких предателях, торчащих у меня под футболкой, посмотрела на него, посмотрела на цветы, развернулась на пятках и вернулась в спальню.

– Послушай, Кей, я знаю, что был тебе не слишком хорошим мужем. – Дэн не пошел за мной, просто повысил голос, чтобы я его услышала.

– Ты сделал что-то ужасное, не так ли? – спросила я. Это было шуткой лишь наполовину.

– Нет, нет. Ничего подобного. Я просто думал о разных вещах… Слушай, я знаю, что не был рядом с тобой в трудные минуты. Я был паршивым мужем и еще более дрянным другом. Черт, у меня полжизни были проблемы с тем, чтобы стать порядочным человеком.

Я молчала – выжидала, осторожничала, как всегда делала с Дэном. Белая Мусорка, с другой стороны, проявила бесстрашие. Услышав его голос, она высунула нос из-под кровати, потянулась и выскользнула наружу. Она всегда обожала Дэна.

Когда я через пару минут вернулась в комнату, тот стоял на коленях и гладил ее по спине. На нем были расклешенные джинсы «Ливайс», которые идеально сидели на нем. На фоне жесткого воротничка-стойки его кожа казалась темной. Белая Мусорка вытянула перед собой лапы и задрала зад.

Дэн медленно встал в полный рост, всего пять футов девять дюймов [19] даже в его ковбойских сапогах.

– Она соскучилась по мне, – сказал он.

Я закатила глаза.

– Должно быть, от тебя пахнет рыбой.

Он мягко улыбнулся.

– Я меняюсь, Кей. Я упорно работаю над собой, чтобы изменить свою жизнь. Чтобы все исправить.

Я проигнорировала его слова.

– Почему кошки вообще любят рыбу? Непохоже, чтобы они ловили форель в дикой природе. Ты когда-нибудь видел в «Диком царстве», как кошка выхватывает рыбу из ручья?

Но Дэн был непоколебим.

– Не знаю, сможешь ли ты простить меня за то, каким мужем я был для тебя, но если ты хотя бы попробуешь, обещаю: на этот раз я тебя не подведу.

Разумеется. У нас с ним вечно так. Мы даем обещания, он их нарушает, я обижаюсь и злюсь. Тогда мы начинаем все сначала. Знаю, это ненормально, но мне вдруг стало все равно. Я просто хотела его. Не то чтобы я вытянула лапы и задрала зад, но, должно быть, подала ему некий примитивный животный сигнал, потому что он подошел ко мне, взял меня за подбородок и поцеловал. Во рту у него был вкус жевательных конфет «Старберст», апельсиновых, которые он любил и, вероятно, держал в своей старой помятой машине пакет. От него пахло чистыми простынями и мылом, и когда Дэн прижался ко мне, когда прошептал: «Я без ума от тебя, Кей. Я всегда был от тебя без ума», – он уже был тверд. Он не спросил, почему я собирала вещи, когда мы перебрались в спальню, и столкнул мой чемодан на пол.

Дэн был покорным любовником, сладким, шелковистым и твердым. Он обожал целоваться. Ему нравилось, когда его раздевали. Когда его сдерживали. Ему нравилось позволять мне делать с ним все, что я хочу и когда хочу. В некоторых кругах его называли Нижним, и это была одна из черт, которые я в нем обожала. Когда мы занимались любовью, в нем было нечто мальчишеское и ранимое. Отзывчивый, открытый, нетерпеливый, он благоговел передо мной – и был всем, что я хотела от него в этой жизни, и даже большим, чем я могла рассчитывать…

После всего этого мы некоторое время молчали. Моя голова покоилась на его груди, его пальцы легко скользили по моему обнаженному плечу.

– Ты не спишь? – наконец пробормотал он, но я не ответила. Мне не хотелось говорить. Я просто хотела снова заснуть вот так, наслаждаясь нежностью этого момента.

Дэн тихонько потряс меня. Он не сдавался.

– Что с чемоданом?

Я поцеловала его в шею и прижала палец к его губам. Солнце садилось, и мне хотелось спать. Белая Мусорка запрыгнула на кровать и тут же направилась к открытой половине мохнатой груди Дэна. На миг остановилась, чтобы понюхать мои ресницы, затем повернулась ко мне попой и расслабилась на нем всем телом. Зазвонил телефон. Явный перебор на данный момент.

– Хочешь неявку на предварительное слушание? – Это был Тайрон из «Квикбейл». – Деньги хорошие, – добавил он. – Мясистые.

Тайрон любил сыпать такими словечками, как «мясистые», и при этом звучать круто. Я приподнялась на локте.

– По поводу чего?

– Нападение, вооруженный грабеж.

Я не особо торопилась с новой работой, ибо была втянута в расследование дела Уишбоуна и во все то дерьмо, что вечно поглощает мою жизнь, – проверку биографических данных, обслуживание процесса и около сотни заявлений на проверку для агентства по трудоустройству, что каждый месяц отнимало у меня время на сумму в пару тысяч долларов. Деньги мне нужны были позарез, но работа эта была настолько мучительно скучной, что