Гунналуг подул в центр магического огненного треугольника, прямо в лицо Сигтюрггу, отдаляя того от себя, и только в последний момент хватился, заметив, кажется, одну маленькую, первоначально ускользнувшую от него деталь, и постарался мыслью вернуть лицо ярла в прежнее состояние и даже укрупнил его. Возвращение лица далось трудно, на лбу выступил холодный пот, но в целом процесс удался. Гунналуг всмотрелся внимательнее и вдруг ощутил прилив радости. Значит, он сумеет разрешить это дело. Сумеет победить… На лице Сигтюргга отчетливо читались две слегка синеватые складки, идущие от основания носа к кончикам рта. И даже усы не могли скрыть эти складки, хотя и делали их не сразу заметными. Сначала казалось, что это только тень от усов падает на лицо. Но такое могло бы произойти только в том случае, если бы ярл попирал ногами солнце или же упирался своими «золотыми ушами» в палубу драккара.

Обрадоваться колдуну было отчего. Лицо ярла Сигтюргга Золотые Уши несло на себе ярко выраженный «треугольник смерти», тот самый, который недавно искал колдун на лице юного конунга Ансгара, но не нашел. И это значило, что жить военачальнику и флотоводцу осталось недолго. Это значило, возможно, что он, Гунналуг, ярл и колдун Дома Синего Ворона, сумеет найти средство, чтобы обезопасить земли своего Дома от нашествия, а поместья от разорения…

* * *

Необходимо было совместить интересы Дома Синего Ворона с собственной заинтересованностью колдуна в обретении седьмой гиперборейской скрижали. Ну, если удастся, то следует не забыть и про интересы ярла Торольфа Одноглазого, поскольку колдун дал ему слово, а он всегда считал слово материальной единицей и считал обязательным слово выполнять, если это не противоречит каким-то более важным интересам. Точно так, когда идешь по знакомому лесу, мысленно выбираешь тропинку, по которой будешь идти дальше. Однако в какой-то момент видишь, что эта тропинка слишком грязная, а рядом есть чистая и малохоженая. И выбираешь, естественно, чистую. И со словом следует обращаться так же. Слово сказано, хорошо его претворить в жизнь, но бывают другие ситуации. И тогда про слово можно забыть. При этом в любом случае скрижаль должна быть приоритетом. С седьмой скрижалью на руках даже то, что будет потеряно, можно будет восстановить и преумножить. Без скрижали можно потерять все, внешне, для постороннего взгляда, вроде бы даже что-то приобретая.

Гунналуг начал снова дуть в магический огненный треугольник, отдаляя от себя и обреченного на смерть ярла Сигтюргга, и все его драккары, и воинов, сидящих в этих драккарах. И так до тех пор, пока не превратил лодки флотилии Сигтюргга Золотые Уши в игрушечные и не представляющие, казалось бы, угрозы. Но это позволило определить место, где находилась флотилия. Оказалось, что драккары Сигтюргга уже угрожающе близко от фьорда Дома Синего Ворона и от принадлежащих Дому нескольких фьордов и, возможно, уже завтра пожалуют в гости. Но по пути флотилии будет необходимо пройти мимо другого фьорда, где расположились на отдых славянские ладьи. И произойдет это вот-вот, в ближайшее время. Когда ладьи двинутся в поход — это колдуну было неизвестно, потому что магический огненный треугольник умел создавать изображение, но не переносил голоса, и подслушать с его помощью разговоры было невозможно. Были способы, как с расстояния подслушать чужие разговоры, но для этого следовало выделять из своего тела астральное тело и отправлять его через тонкие миры разного уровня плотности и опасности в дальний путь. Впрочем, для астрального тела дальность пути значения не имеет. Беда была в том, что Гунналуг, теоретически зная о таком шаманском способе, на практике им не владел, потому что это было не совсем колдовством, хотя колдовство там тоже частично присутствовало. Но навыки у работающего в технике выделения астрального тела должны быть совсем другими. И Гунналуга не учили этим навыкам, как гребца на драккаре не учат мастерству кормчего, хотя и тот и другой являются мореплавателями. Перед ним ставились другие задачи. И со своими задачами он всегда раньше справлялся. И потому, за неимением чужого навыка, обходился своим. Узнать, когда русы планируют выйти из фьорда, было бы хорошо. Но что произойдет, если четыре славянские ладьи встретятся в открытом море или даже неподалеку от шведского берега со шведской флотилией? Если будет столкновение, на победу русам рассчитывать не приходится. Слишком большая разница в силах. Но нанести противнику существенный урон они смогут. Это без сомнения. Возможно, в этом столкновении и суждено погибнуть ярлу Сигтюрггу Золотые Уши, раз уж «треугольник смерти» украсил его лицо. Он обязан погибнуть… Не в этот раз, так в другой… Вопрос только в том, есть ли славянам и шведам что делить в этом море, и настолько ли сильна взаимная неприязнь, чтобы заставить и тех и других забыть о своих главных задачах, к выполнению которых и те и другие стремятся со всей скоростью своих судов. Но это все вопросы второстепенные.

И лучше бы, чтобы морского сражения не было. Самая большая неприятность, которая может произойти при столкновении, — это потеря седьмой скрижали, и потеря безвозвратная. Пусть все остальное пойдет ко дну вместе с людьми или предастся пламени. Но не скрижаль… Со дна морского ее будет не достать, ее просто невозможно будет там найти. К тому же вода, мало интересующаяся законами колдовства, поскольку сама является мощной колдовской системой, но системой другой школы, отличной от школы темнолицых колдунов, просто уничтожит книгу. И потому столкновение лучше всего предотвратить. Но как это сделать, как можно заставить флотилию шведов пройти мимо фьорда, если они захотят сделать там стоянку, или как заставить славян задержаться, если они вздумают продолжить плавание тогда, когда мимо пролива будет проходить шведская флотилия?

Шторм… Только шторм в состоянии помочь…

Гунналугу показалось, что он нашел выход. Шторм может заставить флотилию Сигтюргга свернуть в сторону, в открытое море, или же увести в соседний фьорд, самый близкий к ним, пусть и не самый удобный и не такой вместительный. Шторм, если Сигтюргг Золотые Уши никуда сворачивать не пожелает, может вообще разметать эту флотилию по всему морю, хотя на такой шторм сил у колдуна может не хватить. Лучше сделать короткий, но предельно мощный, такой, чтобы мачты и весла превращал в щепки…

Но опять же появилось возражение, потому что Гунналуг свои предстоящие действия привык рассматривать с разных сторон, чтобы не допустить трагической ошибки, — шведские моряки плывут быстро и могут пожелать укрыться от приближающегося шторма как раз в том фьорде, где стоят русы. И тогда результат может получиться абсолютно обратным задуманному.

И вообще, чем заняты во фьорде русы, почему они не продолжают движение, чего ждут? Птица-вестник сказала, что они почти не понесли потерь. Значит, не прошедший удачный бой заставил русов стоять на месте. Что тогда?

Новый магический огненный треугольник повис в воздухе чуть в стороне от первого. После прочтения заклинания пламя треугольника разгорелось сильнее, и Гунналуг увидел, что русы откровенно готовятся к бою. Но к бою, скорее всего, на берегу, где они могут использовать силу и быстроту конницы и мощь своих лосей, способных проломить строй любых щитоносцев. Уступать не хотят и не хотят бросить ладьи, чтобы по суше уйти в сторону Норвегии. Такой переход через земли Дома Синего Ворона занял бы немного времени и отнял бы немного сил. Значит, флотилию они уже увидели. Но неужели русы надеются выстоять в такой неравной схватке? Или они не знают всех сил приближающегося противника? Но если они готовятся к бою, значит, знают против кого. Нетрудно догадаться, что они выставили на высокой береговой скале наблюдателя, и наблюдатель этот предупредил о количестве драккаров в море. И все же они собираются драться?