Я испугалась еще больше. Мусик – это мопс, щенок моего Хуча,мой, так сказать, внук по собачьей линии. Совершенно очаровательное, умильное,толстое существо, закормленное свежей вырезкой и крабами. Несмотря на полнуювседозволенность, разрешение спать у хозяйки на голове, развалившись наподушке, заправленной в тысячедолларовую наволочку с ручной вышивкой, и нежныепоцелуи хозяина, обнаружившего, что Муся изжевал новый пиджак из последнейколлекции Армани, Мусик хороший пес. Он приветлив со всеми, очень любит детей,дружит с кошками, исправно использует в качестве туалета специально отведенныйуголок в саду, умеет приносить тапочки и всегда пребывает в веселом настроении.А то, что Мусик со смаком лопает печенье на бешено дорогом пледе изнатурального меха, никак нельзя поставить ему в вину. Мопсу никто не объяснил,что ему это запрещено.

– Как пропал? – закричала я.

– Его нигде нет, – стонала Катя, – мамаслегла, папа валокордин пьет. Приезжай скорей!

Я вскочила в машину и понеслась к Викуловым. На дворе быланастоящая зима, до Рождества оставалось всего ничего. С неба крупными хлопьямипадал снег. Вокруг большого ярко освещенного дома Ани и Сени стояли сугробы.Пейзаж напоминал сказку про госпожу Метелицу. Бедная девочка на небесах сейчастрясет перину, а землю засыпают белые хлопья.

Зареванная Катя сама распахнула дверь, за ней топталсярастерянный Сеня в тренировочном костюме. В прихожей сильно пахло валокордином.

Я вошла и осмотрелась. У милого Мусика есть одна не слишкомприятная привычка. Стоит кому-либо войти в холл, как мопс со всех лап несетсявниз, причем то, что в дом проник посторонний с улицы, он чует всегда, даже лежана третьем этаже, в кровати хозяйки, под пятью пуховыми одеялами. Обнаруживчеловека, Мусик принимается яростно лаять. Только не подумайте, что он хочетукусить или обидеть вошедшего. Нет, Мусик выражает таким образом бешенуюрадость и подчас не может успокоиться добрых полчаса. Сеня зовет мопса подлымпредателем. Когда Викулов возвращается домой поздно ночью, Аня к тому времениуже спит в своей комнате, и муж вовсе не собирается докладывать ей, в какуюпору заявился домой. Но Мусик моментально подскакивает и летит встречать Сеню.Естественно, Аня просыпается, смотрит на часы и устраивает загулявшему мужуразбор полетов. Правда, с некоторых пор Сеня нашел «противоядие». Дело в том,что Мусик бежит по лестницам молча, сопя от напряжения. Заливаться счастливымлаем он начинает, лишь увидав человека, поэтому Сеня, входя в дом, держит вруках кусок обожаемого мопсом сыра, граммов этак двести. Едва Мусик раскрываетпасть, как хозяин всовывает туда сырный кляп и утаскивает пса в баню. Там,слопав угощение, Мусик может орать сколько угодно, все звуки разбиваются отолстые стены и двери, лай не проникает даже на первый этаж. Сеняизобретателен, как большинство российских мужчин.

Но сейчас радостно лающий Мусик не кружился под ногами.

– Спокойно, – сказала я, – слезами горю непоможешь! Нужно обыскать весь дом. Думаю, Мусик куда-нибудь залез, а вылезти неудалось.

– Мусик сразу бы начал орать, – всхлипнулапоявившаяся в прихожей Аня.

– Вдруг голос подать не может, – решила несдаваться я и сняла куртку. – В гардеробную ходили? А в топочную к котлам?Насколько я знаю, они сильно гудят, небось воет там Мусик, а вы его и неслышите!

– Все осмотрели, – зарыдала Катюша.

– Значит, начнем поиски заново, – не унывала я.

– Верно, – влезла в наш разговор горничнаяЛеся, – хоть бы трупик найти, чтобы похоронить нормально.

Услыхав ее слова, Катя завыла в голос, Аня в изнеможениирухнула на диван, а Сеня начал материться.

– Леся, – велела я, – ступай на кухню изаймись делом, а вы прекратите рыдать и подключайтесь к поискам.

Четыре часа подряд мы лазили по огромному домине.Заглядывали в шкафы, шарили на полках, ползали по закоулкам. Обнаружили массупотерянных ранее вещей и нашли такие места, куда со дня строительства ни разуне шагнула нога человека, но Мусик словно сквозь землю провалился.

– Может, его украли? – растерянно пробормоталСеня.

– Кто? – взвилась Аня.

– Ну, Ленка, – предположил муж, – твояподруга взяла моду постоянно сюда шляться! Каждый день заявляется.

Я хотела было возразить, что Ленка Рябцева не любитживотных, но тут Аня, уперев кулаки в бока, принялась орать на супруга:

– Моя подруга тебе не угодила! Ходит она сюда часто! Атвоя маменька чего таскалась!

– Не смей тревожить память мамы! – взвился Семен.

И началось! Я стояла, вжав голову в плечи. Под потолкомповисла брань, ни Анька, ни Сеня не стеснялись в выражениях. Если бы один измоих бывших мужей сказал мне хоть сотую часть того, что сейчас Семен выдалжене, я бы моментально ушла прочь, чтобы никогда не возвращаться. В концеконцов Семен завизжал так, что в буфете жалобно зазвенели рюмки:

– Дрянь! Хватит! Больше так жить не могу! Лучшеотравиться! Или застрелиться.

На секунду мне стало страшно. Первый раз за долгие годызнакомства я увидела Сеню в таком состоянии. Губы у него тряслись, рукидрожали, щеки сделались фиолетовыми. Беспрестанно рыдавшая Катя притихла,горничная Леся, до сих пор слушавшая скандал с разинутым ртом, ужом юркнула вкладовку, но Аня не испугалась.

– Опять роль репетируешь? – прищурилась она. –Совсем заигрался!

Сеня стал багровым. Секунду он молча смотрел на жену, потомсо всей силы пнул ногой хлипкий диванчик на паучьих изогнутых ножках. Тот,издав жалобный треск, превратился в набор разнокалиберных деревяшек. Семенпошел вверх по лестнице, Аня фыркнула и убежала в гостиную.

– О какой роли говорила мама? – растерянноспросила я у Кати.

Та вдруг совершенно спокойно ответила:

– Папа взялся продюсировать фильм, боевик,многосерийный. Собрал нас в кабинете и заявил: «Всю жизнь мечтал актером стать,вот теперь представилась возможность!»

– Он в фильме кого-то играет? – Я стала потихонькувъезжать в ситуацию.

Катя кивнула:

– Ага. Только, видно, с талантом у папульки незадачавышла. Его герой в начале второй серии умирает, застреливается в кабинете! Такчто роль невелика, но папенька нас уже до обморока довел! Только с работыявится, тут же требует: «Эй, ну-ка, слушайте! С какой интонацией лучшепроизносить данную фразу?» И давай шпарить текст! Мы быстро сломались. ОднаСвета энтузиазма не потеряла.