отца. У нее не было союзников. Двор использовал ее в своих целях. Ее вина в том, что она пыталась противостоять вам, как умела.

– Как умела? То есть вынуждала всех думать, что она шлюха, – цедит Реиган. – Элизабет говорила тебе, что не давала принцессе настойку против беременности?

– Нет, – а вот это уже интересно. – Элизабет хотела, чтобы вы думали, будто Антуанетта вам изменяет?

– Именно.

– Но я точно знаю, что у нее ничего не было с Гербертом Уолшем. В ту ночь он был слишком пьян.

– Но это не значит, что у Антуанетты не было других любовников. Или ты считаешь, что она все три года хранила верность генералу Берку?

Именно так я и думала на самом деле.

– Могу я задать вам бестактный вопрос, ваше величество? – дожидаюсь его молчаливого одобрения: – У вас был секс с вашей женой?

В этот момент экипаж начинает движение, и как бы в насмешку над нашим диалогом ехидно ржут кони.

Лицо Реигана изумленно вытягивается. Разумеется, он знает, что я человек прямолинейный, но все-равно не ожидает подобной откровенности. Вообще-то с ним, его императорским величеством, женщины ведут себя скромнее и такие провокационные вопросы точно не задают.

– Наш брак состоялся, несмотря на слухи, – говорит император. – Простынь с твоей девственной кровью была вывешена и продемонстрирована всем желающим. Оспорить это невозможно. Тот, кто мог сказать, что было иначе, в могиле. Я твой муж, и это никогда не изменится.

Потираю шею. Вообще-то я спрашивала не об этом, но его величество, видимо, не намерен раскрывать все секреты.

– Что будет с Элизабет? – задаю другой вопрос.

– Ты никогда ее не увидишь.

Сглатываю. Как всегда, Реиган категоричен и не видит никаких компромиссов.

– А с капитаном Эртом?

По губам императора скользит горькая усмешка.

– Его тоже.

– Ваше величество… – начинаю я запальчиво.

– Продолжим этот разговор в другой раз, Анна. Дай мне разобраться с тем, что там произошло. Если между вами ничего не было, я его отпущу.

– Между нами ничего не было.

– Слишком яро он кинулся на твою защиту. Боялся, что я не просто увезу тебя в Вельсвен, но буду к тебе жесток. Он был готов рискнуть своей жизнью ради тебя. Я был впечатлен, на самом деле.

– Он просто…

– Влюбился? – интересуется Уилберг вполне невинно, но я вижу, что за этим кроется нечто ужасающее.

– Я не давала ему повода.

– Повода не нужно, чтобы потерять от тебя голову.

– Эрт не в чем не виноват! – восклицаю я.

– Ему не стоило даже смотреть в твою сторону.

– Он хороший человек! – пытаюсь вразумить мужа.

– Тем хуже.

– Он спас мне жизнь. Если бы он не выкрикнул мое имя, вы бы не успели среагировать!

– Да? – Реиган хмурится, и я понимаю, что он слишком заведен для этого разговора. – Огорчу тебя, милая, у меня другие мысли на этот счет.

– Но, ваше величество…

– Закончим, Анна, – рычит он. – Еще слово, и я вернусь и четвертую его!

Я складываю на груди руки, едва справляясь с собственным дыханием. Внутри все бурлит, точно ведьминский котел. Некоторое время я сижу молча. Свет от фонарей то и дело заглядывает в окна кареты, ослепляя. Сквозь полумрак я различаю, как горят злостью глаза мужа.

Он ревнивый, как черт.

Тряска кареты делает свое дело – я начинаю засыпать. День был ужасно трудным, как и все дни до этого. В моей душе мечутся колкие переживания за Эрта, особенно после того, как он выкрикнул мое имя, фактически подставляя себя под удар. Император Эсмара не простит ему даже крошечной симпатии в мою сторону.

– Я не хочу тебя делить ни с кем и никогда, – в тишине доносится до меня его голос.

Молчу.

Ерзаю.

– Анна?

Закатываю глаза и отвечаю:

– Да, ваше величество?

– Я должен тебе кое-что сказать.

Я смотрю в потолок, по которому скользит желтоватый свет и тотчас исчезает. На улице тихо переговариваются гвардейцы. Я стараюсь сбавить градус накала и усмехаюсь:

– Кое что? Хорошее или плохое, ваше величество?

Слышу смешок из его угла кареты:

– Скорее, плохое.

И почему вечно плохое?

Разве я недостаточно старалась и в прошлой, и в этой жизни? Вечно Нине Виннер достаются одни только шишки!

Голос Уилберга заставляет меня разом проснуться:

– Ты сводишь меня с ума.

Глава 32

Усталость все-таки берет верх и меня утягивает в сон. Просыпаюсь уже в объятиях Реигана и в первую секунду просто растерянно смотрю на него.

Если тебя настиг в лесу медведь – притворись мертвой. Если над тобой склонился император Эсмара – постарайся раствориться в воздухе. Если он уложил тебя на свои колени и по-хозяйски играет прядями волос – все, взывай к милости небес.

Я не взываю. Предпочитаю решать все на месте.

Правда, до выяснения отношений и очерчивания личных границ не доходит – мы приезжаем в столицу, и стража начинает традиционную перекличку. Экипаж колесит ко дворцу, когда уже восходит солнце, а по роскошному дворцовому парку снуют садовники.

И вот я снова в Вельсвене. Он величественно восстает передо мной, когда я спускаюсь с подножки кареты, опираясь на любезно предложенную руку мужа. В этот раз император обходителен и спокоен. Он набрасывает мне на плечи плащ, и я с изумлением поглядываю в его сторону.

Вижу, что к нам торопится герцог Бреаз, а с ним и несколько дам, в числе которых леди Фант. Последняя не скрывает неприязни – ей до смерти не хочется меня здесь видеть… в здравии.

– Ваше величество, – Алан делает кивок императору, а затем его взгляд падает на плащ, наброшенный мне на плечи и на мою руку, лежащую на согнутом локте Реигана.

В глазах герцога Бреаза читается растерянность. А в светло-серых глазах Элен – ревность и боль.

Фрейлины, которых я насчитала пять, приседают в реверансах, исподволь разглядывая меня, словно диковинную игрушку. Их тоже удивляет теплота, с которой император сопровождает меня ко входу. А еще они замечают, что он хромает, что его рука покрыта страшными ожогами, и что ему плевать на все это, потому что он бросает Алану:

– Я сам провожу свою жену в покои. Собери совет.

Он игнорирует свою любовницу и даже подоспевших