— Это уже лишнее, — продолжал адвокат, — достаточно того, что я Вам верю и нисколько не сомневаюсь в Ваших отцовских чувствах и в Вашей любви к Вашей семье.

— А мне платят за это черной неблагодарностью… Воздают злом за добро. Вот какие сейчас девушки! Вернее, девочки… А ведь дети — это наше будущее. Разве не так?

— Верно, — заключил адвокат, — но Вы же понимаете, что мне необходимо иметь кое-что осязаемое, какие-нибудь улики, которые я мог бы представить следователям, судье, прокурору.

— Улик сколько угодно, это похищение крупных сумм денег… потом, Лиза постоянно сбегала, исцарапала мне лицо… можно обвинить ее в воровстве.

— Этого недостаточно.

— Она однажды чуть не подожгла дом…

— Положим, что все-таки подожгла. Найдете свидетелей, которые докажут, что это сделала именно она?

— Найду, конечно… за деньги, конечно.

— Ну, само собой, — продолжил адвокат. — Есть два пути: либо мы представим Лизу как несовершеннолетнюю преступницу, либо как наркоманку, которой нужно принудительное лечение, так как она опасна для общества. А если ее обвинить в избиении?

— Можно, однажды она напала на моего ребенка.

— Это правда было?

Порядочный отец семейства слегка поморщился.

— Скажем так, свидетелей я найду.

— Вот, уже лучше. Скажем, групповое избиение… Это модно сейчас.

— Что?

— Ничего, продолжайте.

— Она била других детей.

— А Вы можете мне дать Ваши семейные видео? Я отдам это компьютерщикам, они смастерят видео с насилием.

— Нет ничего проще. Мы часто с женой делаем видеозарисовки. Мы же семья.

— Отлично, итак, мы обвиним девушку в насилии, краже и поджоге. В общем, нужно будет сочинить правдоподобную легенду, в которую поверит большинство домохозяек. Да, и представьте мне кандидатуры свидетелей, которые нам понадобятся. Лучше разных — одногруппники из колледжа, соседи… Пообещайте им крупные суммы.

— Кстати, Вы так и не сказали, какова моя доля?

— Доля так велика, что Вы сможете купить хоть три спортивных автомобиля.

Отец семейства просиял.

— А теперь скажите мне, что будет… как это произойдет?

— Идея такая, — продолжал адвокат, — нужно арестовать эту девушку на глазах у всех. Ордер мы добудем. Уже достаточно одного того, что она скрывается от правосудия.

— А чем лично Вам досадила Лиза?

— Я не хотел бы это обсуждать. Да и Вас это не касается. Могу лишь вкратце добавить, что сейчас она живет с одним очень влиятельным олигархом.

— Вот как? Это плохо. Как же мы сможем…

— Беда вся в том, — продолжил адвокат, — что олигарх не знает, что собой представляет эта девушка.

— А если ему все равно?

— Я так не думаю. Он публичный человек. И как только он узнает, что представляет собой его пассия, он откажется от нее. Люди такого ранга чрезвычайно осмотрительны в знакомствах. А уж когда речь идет об общественном мнении, престиже и так далее, то они пойдут на все, чтобы оградить себя от лишних разговоров. С другой стороны, Лиза нарушила закон. Представим ее как рецидивистку. Она должна быть арестована или помещена в клинику.

— Раз беретесь Вы, я не сомневаюсь, что у Вас все выйдет.

— Ну, Вы сами должны быть убедительным, если Вам придется отвечать в суде.

— Я справлюсь.

— Итак, наше главное обвинение будет строиться на фактах, свидетелях и видеозаписях. Этого достаточно для задержания девицы. Прокурор наш друг. Он окажет нам посильную помощь в поимке…

— Моей бывшей любимой дочурки, — прибавил детина с какой-то издевкой.

И затем противно облизал губы с каким-то плотоядным видом.

— Вы когда-нибудь давали показания в суде?

— Я? Да, бывало.

— Когда же?

— Не хотел бы об этом.

— Мы изучили и Вашу биографию, на всякий случай, — продолжил юрист, — мне кажется, многое нужно скрывать, иначе Вам никто не поверит.

— Я не желаю это обсуждать.

Мужчина выпил принесенное пиво за один присест и взгляд у него стал при этом диким и блуждающим.

— Я претендую лишь на незначительное доверие, — произнес адвокат, — ведь после того, как ее арестуют, Белосельский займется Вами… А Вы должны выглядеть безупречно…

— Я где-то слышал эту фамилию.

— Я же сказал, что он олигарх, правозащитник… Это он построил сеть ресторанов для бедняков, как он сам говорит.

— Да, да, припоминаю… Но он же богат, и наверняка не отдаст девушку просто так.

— А мы спланируем грамотно. Мы все предусмотрим.

— Значит, она, сбежав от меня, — продолжал мужчина, — нашла приют у этого человека… Но ведь он женат, у него дети, как я слышал.

— Она живет у него в доме.

Достойнейший отец семейства внезапно разразился такими крепкими ругательствами, что даже рыжему адвокату стало не по себе. Он решил завершить встречу.

— Когда Вы мне все это передадите?

— Хоть сегодня. Можете даже сейчас заехать.

Рыжий юрист почесал в затылке. Такая идея ему явно не нравилась.

— Завтра принесете мне в гостиницу Ваши видео и поговорите с возможными свидетелями.

— Хорошо. Любимая доченька, — прошептал мужчина, — если сбежала от меня, думала так все просто? Скоро твой олигарх тебя оставит на произвол судьбы.

И прибавил уже громче:

— А теперь давайте поговорим о моем авансе.

Ива вынула изо рта стеклянный мундштук кальяна и стала пускать белые кольцеобразные вихри. Девушка находилась в одном столичном баре с подругой-сокурсницей.

— Я не хочу возвращаться домой, Агата, — говорила Ива, — с недавних пор меня не устраивают некоторые поступки дяди.

Агата, лохматая, взбалмошная блондинка, помешанная на красивых вульгарных ухажерах, хитро ухмыльнулась.

— А почему так? — почти безразлично осведомилась она.

— Да мой дядя опять взялся за старое… Связался с какой-то вокзальной девицей и поселил ее у нас.

— Это ужасно интересно! И…

— Ей только семнадцать лет!

— Забавно, и у него с ней отношения?

— Да, он всем сказал, что это его невеста. Она постоянно торчит в его кабинете и вообще не отходит от него ни на шаг. В общем, дом уже не тот, что прежде. Я даже подумываю уехать или снять квартиру где-нибудь в городе.