Старый приподнялся и приник глазом к щели между плитами забора.

– Хреново, – тревожно откомментировал он, – они уже забегали. Еще пара минут – и сообразят, куда мы делись. А рванут сюда – могут сдуру и за стволы схватиться, тем более что они сейчас взбесились. А место тут тихое, глухое. Командир, может, дергать отсюда, пока не поздно?

Крысолов помедлил пару секунд, затем кивнул, начал приподниматься, и в это время послышалось тарахтение – пожалуй, именно этот звук более правильно охарактеризовал бы работающий двигатель того, что к ним приближалось. Во всяком случае, рокотом или гудением это назвать было нельзя. А еще секунд через десять в нескольких метрах от оврага что-то остановилось, и раздался Варькин голос:

– Давайте быстро!

Крысолов поднялся первым и метнулся к машине. Артем и Старый тоже выбрались на край оврага, Старый присвистнул и сказал что-то уж совсем непонятное:

– Дас ист фантастиш. «Юдес панцер». Я фигею без баяна.

Рядом с оврагом, из которого они выбрались, находилась дорога, рассекавшая старый парк надвое. Когда-то, наверное, она была покрыта асфальтом, но было понятно, что лучшие свои годы он видел задолго до Хрени – возможно, еще тогда, когда был тот полулегендарный Советский Союз. Теперь же корни тополей перепахали его поверхность не хуже, чем кабаны – овсяное поле. Однако дорога все еще оставалась проезжей – во всяком случае, тот автомобиль, на котором приехала к ним Варька, все же сюда добрался. Чем-то он походил на больной рахитом «уазик». Артем видел рахитиков – у них в деревне таких было несколько: с тонкими руками и ногами, причем еще до Хрени они появлялись. Батя говорил, это оттого, что сплошь одним молоком коровьим кормят грудничков. Молоком да кашей манной. Ну правда, больше в их магазине чего-то и не было, в смысле для детей. Витамин Д, слышал он, надо таким давать. Вот и автомобилю, что стоял перед ними, явно надо бы какого-нибудь автомобильного витамина употребить – все у него было каким-то… жиденьким: и колеса, и угловатый кузов, и лупоглазые небольшие фары. Тем не менее автомобильчик бодро тарахтел и явно не собирался испускать дух, по крайней мере в ближайшем обозримом будущем. Крысолов сел рядом с Варькой. Они же со Старым перевалились через невысокий задний борт машины, благо брезентовый полог был уже предусмотрительно Варькой поднят. С некоторой натугой, но автомобиль разогнался и, на удивление, довольно резво покатил по парковой дорожке, подпрыгивая на особо крупных узловатых корнях, выпирающих из асфальта. Пару раз Артем оглянулся, но никакой движухи в том месте, откуда они выбирались, вроде не просматривалось. Может, и удалось без лишнего шума убраться…

– Ты как такое чудо сберегла – ажно целый «еврейский броневик»? – спросил тем временем Старый.

– Это дедушкин ЛуАЗ, – ответила Варька, сосредоточенно крутя руль. Нагруженный четырьмя людьми автомобиль с трудом реагировал на повороты руля – ясное дело, без гидроусилителя. – Он у него давно был, еще до Беды. Правда, потом… запчастей, говорил он, не достать стало. А как Беда пришла, он по нескольким районам проехал и три «запорожца» как-то приволок, – что с одного снял, что с другого. Кузов ему в нашей мастерской подварили, фары тоже в автомастерской дали. Тогда все за «нивами» и «уазиками» гонялись, а он вот это отреставрировал. «Мне, – говорил он, – сильно далеко ездить не придется, а для рыбалки и это сойдет». Ну и проходимость у него вполне приличная.

Артем не сильно-то поверил таким словам насчет проходимости – куда такому заморышу против того же «уазика», а уж против импортного джипа – и тягаться, наверное, не стоит…

Внутри было просто до невозможности, ну считай, как в тракторе: железный пол, совсем простые сидушки. Рычаги опять же торчали из пола, точно так же, как в стареньком «МТЗ». На панели управления – всего несколько шкал. Вот по этой простоте, доведенной до абсолюта, Артем понял, что машина перед ним практически неубиваемая. По крайней мере починить ее довольно просто будет, если что, это он сообразил сразу. Ну и по прочности наверняка тоже крепкая штука. Вон они со Старым прыгнули – почти как в танк, даже не шелохнулась, толстое железо, видать, пошло на нее. А с проходимостью все же она заливает, видать… Задних сидений в автомобиле не было – по-видимому, их специально убрали, чтобы можно было погрузить назад что-нибудь громоздкое, так что Старый с Артемом расположились прямо на металлическом полу. Консервам там или еще чему-нибудь – так и по хрен было бы, а вот их задницам приходилось несладко: машину трясло как в лихорадке.

Парк, по которому, подпрыгивая на корнях, катил ЛуАЗ, по-видимому, был неухоженным и до Хрени, а уж после нее вообще сделал решительный шаг к превращению в полноценный лесной массив: маленькие деревца силились прорасти даже на дороге, по которой они ехали. В стороне же – молодая поросль кустов и деревьев грозилась заполнить все бывшие полянки и прогалы. Еще лет так с двадцать – точно лес будет, за дровами далеко ездить не надо. А кстати, вон уже и рубают, на краю леса, тьфу, парка то есть, вон и пеньки свежие торчат – ясень, похоже, пилили: от него сажи мало, а горит жарко. Автомобиль проскочил мимо раскрошившегося бетонного постамента, на котором стояли лишь чьи-то ноги с торчавшими из голеней ржавыми штырями арматуры, так что и не понять уже было, кто здесь высился в полный рост когда-то. Может, братец того пацана, что возле больницы?

– Сейчас поселок начнется – не высовывайтесь, – предупредила Варька, лихо крутя рулевое колесо. Могла бы и не говорить: а то они сами не знают. Крысолов сполз со своего сиденья, так что его практически не было видно, ну и они со Старым затихарились там под брезентом. Артем все же осторожно глянул из окошка, что там за бортом делается, – ЛуАЗ ехал по улице, не сильно отличавшейся от его родной Васильевки. Такие же дома с двускатной крышей, высокие заборы. Возле одного такого дома автомобиль тормознул, влетев передним левым колесом в небольшую лужу. Варька, не глуша мотора, выскочила из машины и быстро открыла ворота, обитые металлом, окрашенным коричневой грунтовкой. Потом вновь запрыгнула в автомобиль и заехала во двор, сдав машину задом к невысокому сараю, не став закрывать ворота.

– Выходите назад, – негромко сказала она, распахнув одну из створок сарайных дверей. Артем вновь спрыгнул первый и шагнул внутрь сарая, где вкусно пахло опилками и стружкой. Хоть и старыми: видно, что давно здесь уже никто ничего не пилил-строгал, а все равно. В сарае стояло несколько станков – сверлильный вон, а вон и строгальный, и фреза ладная, можно и толстые доски распускать, там, кстати, у стены приличная стопка сороковки и тридцатки лежит. Аккуратно, каждый слой переложен через метр. А вот другого чего маловато – так, пара рубанков, конченых, коловорот старый, еще по мелочи… Особо нет ничего, короче.

Все это Артем отметил прихватистым деревенским взглядом, как бы и между прочим, пока обшаривал внутреннее пространство сарая на предмет чего-нибудь подозрительного. Вроде уже как бы и доказала Варька, что доверять ей можно, а все же… Береженого бог бережет, а небереженого – морф стережет. Крысолов и Старый тоже выбрались из машины, Крысолов со своим «глоком» встал у двери, наблюдая за двором, а Старый подошел к Варьке.