– Вот же. – Он закрывает рот кулаком и смотрит на меня так, словно я могу оказаться его последним ужином. – Этот гребаный купальник.

– Этот? – спрашиваю я, натягивая трусики так, что они врезается в киску, сводя Кейда с ума.

– Знаешь, той ночью я чуть было не сорвался.

– Я была бы не против.

– Нет, – спокойно отвечает он, приподнимая бровь. – Не смотри так на меня, Ред. Все было бы иначе, и ты это понимаешь. Я бы не знал тебя так, как знаю сейчас. Ты бы по-прежнему считала меня придурком.

– А кто сказал, что я больше не считаю?

Он бросает на меня неодобрительный взгляд.

– С тех пор, как я узнал тебя, и по сей день я… – Он отводит взгляд в сторону, тщательно обдумывая следующие слова, – стал заботиться о тебе так, как сам того не ожидал.

– И я, – отвечаю я, как идиотка, которая вовсе не хочет броситься в джакузи с признанием: «Вообще-то, мне кажется, я в тебя влюбилась! Хе-хе-хе».

Он смотрит на меня, но так, будто видит насквозь. Он смотрит на меня так, будто действительно знает меня, будто может вытащить все мои самые глубокие, самые темные секреты и неуверенность. Я чуть не хихикаю, потому что во многом он уже это сделал.

Интересно, догадывается ли он, что я теряю контроль над собой, когда дело касается его.

Решив, что мне все равно, я раздвигаю ноги и сдвигаю купальник, обнажаясь перед ним. Я улыбаюсь, когда одновременно вспыхивают его глаза и раздуваются ноздри.

– Ты был таким ревнивым той ночью, – говорю я. – Так злился. Не на меня, это я точно знаю. А на себя за то, что хотел меня. И я не могла дождаться, когда увижу, как ты сдашься.

Я провожу пальцами по киске, и на них остается смазка, но Кейд просто продолжает смотреть.

– Я был слишком груб, – говорит он, облизываясь, но не похоже, что он сожалеет.

– А мне понравилось. Нет, мне пришлось по душе. – Я слегка надавливаю на клитор, дразня себя под его взглядом. – Твои руки, держащие меня за волосы…

Осмелившись, я ставлю одну ногу на край и слышу исходящий от Кейда стон. Меня все больше и больше заводит его взгляд.

– Твой член у меня во рту… Твердые и шероховатые доски, кусающие колени… – Я снова дразню себя, погружая палец в киску, но пока только на одну фалангу. – Твои ноги так напряглись при моем прикосновении. Я чувствовала себя богиней. А вероятность того, что кто-нибудь мог нас поймать, приводила меня в восторг.

От напряжения он клацает челюстью. Я замечаю пульсирующие мышцы предплечий, когда он потирает руки. Будто бы ему просто нужно их занять, чтобы не разорвать это джакузи на части, добираясь до меня.

– Хотела, чтобы все узнали, чей это рот, Ред?

Я киваю. Он сглатывает:

– Ты и выглядела как богиня. Впрочем, как всегда. Видела бы ты себя сейчас. Великолепные медного цвета волосы, прилипшие к плечам. – Его взгляд скользит по мне. – Грудь выпирает и вздымается. Умоляет, чтобы ее трахнули. – Взгляд скользит ниже. – Задравшийся тонкий купальник доказывает свою бесполезность, так как он не может скрыть твое тело.

Его взгляд вспыхивает, опускаясь ниже, где я все еще ласкаю себя пальцами, а затем он продолжает:

– Эта тугая киска, выставленная на всеобщее обозрение. Молящая. Как и все клеточки твоего тела.

С моих губ срывается всхлип, а по всем конечностям разливается жар. Кажется, от его грязных слов я могла бы превратиться в пластилин. Мне нравятся эти грубости, полные благоговения. Восхищения. Одержимости.

– Хватит валять дурака, покажи, как красиво ты выглядишь с засунутыми в себя пальцами. – Его голос звучит сдавленно, когда он переводит взгляд на меня. Что-то изменилось в лице, но я не могу понять. Проявилась уязвимость.

Во взгляде можно прочесть, что он нуждается во мне так же сильно, как и я в нем. Одним плавным движением я ввожу в себя сначала один палец, а затем второй. Но он не смотрит вниз, его глаза вглядываются в мое лицо. И я заливаюсь румянцем.

Предполагалось, что будет грязно, немного игриво, но сейчас это напоминает поклонение, и он даже не прикасается ко мне.

– Тебе когда-нибудь говорили, какая ты невероятная? – Я сглатываю. – Какая веселая? Умная? Колкая?

Черт. Его слова словно удар бейсбольной битой в грудь. Они застали врасплох.

Изо рта у меня вырывается лишь тихий писк. И в попытке оправдаться я говорю:

– А как насчет красивой? Такие комплименты я получаю довольно часто. Потому что я вовсе не уверена, что хоть когда-нибудь слышала по отношению к себе «невероятная».

Прежде чем залезть в джакузи, он, все еще одетый в облегающие брюки, качает головой, а затем опускается в воду и подходит ко мне.

– Ты все еще в…

– Нет. Красивые девушки не вызывают у меня таких эмоций. – Одной рукой он обхватывает мою икру, второй – ласкающую киску руку, после чего берет ее под контроль, пару раз заставив меня войти в себя и выйти.

– А какие тогда? – Я дышу, наклонив голову и не сводя глаз с мужчины у меня между ног.

– С отсутствием самоконтроля.

И затем он приникает ко мне ртом. Моя голова откидывается, и я заражаюсь от него ощущением абсолютной неуправляемости.

Он сосет клитор. Облизывает губы. Мычит, будто ему нравится вкус. И продолжает управлять моей рукой.

– Не останавливайся, детка, – это единственное, что он говорит, когда убирает руку, чтобы обхватить мое бедро.

В итоге мои ноги обвивают его шею, а рука упирается в деревянный настил у джакузи, в то время как Кейд Итон укладывает меня и готовится полакомиться.

Напряженные мышцы спины и одежда под водой – доказательства того, что он не мог сдерживаться больше ни секунды, – подталкивают меня к обрыву.

К тому самому, к которому он подталкивал последние двадцать четыре часа.

Он всегда стоит у подножия, готовый подхватить меня, когда я упаду.

И я падаю.

Пальцы легко скользят внутрь и наружу, его опытный язык ласкает меня, и я бормочу:

– Кейд! Черт!

Покалывающее внутреннее напряжение взрывается и бежит вниз по бедрам. Вверх по позвоночнику.

Прямиком к сердцу.

Он охватывает меня руками и, затягивая в воду, скользит ими по моей заднице, ребрам и позвоночнику, после чего прижимает меня к себе и шепчет на ухо:

– Невероятно.

Я целую его заросшую щетиной щеку и замечаю, как приподнимается уголок его рта. Но я недолго смотрю на эту улыбку, потому что он поворачивает нас, опускает меня в воду, а сам встает надо мной.

И стягивает мокрую ткань, освобождая свой толстый гордый член.