Кровь приливает к щекам, и я закрываю лицо руками. И хотя я пытаюсь убедить себя, что просто смущена, на самом деле я понимаю, что это все из-за второй стороны Кейда, которая что-то делает со мной.

И это что-то не позволит мне просто так уйти после концерта.

– Почему мы катаемся вместе в мой выходной? – спрашиваю я Кейда, сидя верхом на симпатичной гнедой лошади. Мне не хватает Такса, но я знаю, что сейчас он, толстый и счастливый, гуляет в поле и восстанавливает силы. Вероятно, он никогда в жизни больше не захочет прыгать. Вероятно, он думает, что уже вышел на пенсию.

– Потому что я хотел показать тебе земли.

Я скептически поглядываю на Кейда. Черничка низко склонила голову, совершенно расслабившись, пока мы ступаем между редкими тюками сена, сложенными за домом Кейда.

– Я видела эту землю, Кейд. И эти тюки сена мне тоже хорошо знакомы.

– Хороший год был для сена, – глупый ответ. Он весь такой серьезный, плечи напряжены, руки лежат на луке седла. Дурацкая кепка все еще надета козырьком назад.

– К тому же я чувствую себя на этой земле спокойно.

– Ты ведешь себя странно. – Я слегка прижимаю ноги к бокам своего мерина Рокета, подталкивая его вперед, чтобы поравняться с Кейдом. – Почему ты так странно себя ведешь?

– Я не могу пригласить тебя на романтическую прогулку?

Я поджимаю губы:

– Можешь. Но ты не обронил ни слова с тех пор, как мы вышли из твоего грузовика. У тебя такой вид, будто ты пытаешься разорвать поводья. А еще то и дело приоткрываешь рот, будто решаешься что-то сказать, но потом качаешь головой и закрываешь его с такой силой, что клацают зубы. И пока снова не открываешь рот, я слышу зубной скрежет.

Он поворачивается и бросает на меня раздраженный взгляд:

– Ты кто? Мозгоправ?

В ответ я притворно улыбаюсь:

– Не-а. Всего лишь его дочь.

Он тихо смеется и качает головой, глядя на плоский участок земли, который, кажется, вздымается ввысь, к скалистым горам. Все вокруг говорит о красоте: золотисто-зеленая трава, серые скалы и голубое небо с птицами.

– На следующей неделе у Люка день рождения. И в выходные мы устраиваем небольшую вечеринку. Ничего особенного. В семейном кругу.

Я молчу, потому что знаю, куда он клонит. Кейд уже упоминал это, и вопросов я не задавала, не лезла.

– Его мама всегда приходит.

– Так и должно быть, – отвечаю я, ведь это правда. – Кейд, это действительно не мое дело. Если Люк счастлив, то и я счастлива.

Он качает головой:

– Честно говоря, я не уверен, что с ней Люк счастлив. В девяти из десяти случаев это неловко. Он не знает, как себя вести с ней, а она, черт возьми, не знает, как вести себя с ним. С годами лучше не становится.

– Ладно, – только и могу сказать я. У меня нет догадок, зачем он мне все это рассказывает.

– У меня есть подозрение, что с тобой будет еще более неловко.

Шея напрягается, когда я сажусь повыше.

– Значит, ты не хочешь меня там видеть?

– Еще как хочу. – Ответ незамедлительный и твердый. Я выдыхаю – на несколько секунд я перестала дышать, чтобы не сорваться в случае, если бы он сказал «не хочу».

– Если ты хочешь поговорить о чем-то, что может расстроить Люка, то сейчас самое время.

Я киваю, опуская взгляд на пальцы, сжимающие поводья.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты была там, – повторяет Кейд, и кожей я чувствую тяжесть его взгляда. – Но ей это может не понравиться, так что я просто хочу тебя подготовить.

Я морщусь, оглядываясь на мужчину рядом:

– Почему я должна ей не понравиться? Я буду там в качестве няни.

Он двигает челюстью, и я вижу, как дергается его кадык, когда он сглатывает.

– Она… Я не знаю. – Теперь он усмехается, трогая бороду. – Понимаешь, я изо всех сил стараюсь не говорить о ней плохо, потому что в Люке половина ее, а в сыне я люблю все. Но, Уилла, его мама – чертов кошмар. Я не знаю, как благодаря моей самой большой ошибке у меня появился самый заветный подарок. Но так вышло.

– Ты такой взрослый, – язвлю я. Потому что это и правда так.

Он охает и поднимает глаза к небу:

– Талия, как ни странно, склонна к соперничеству. Я был для нее трофеем. Но как только она завоевала меня, то поняла, что ей нужен был другой. Я могу не говорить ей о наших с тобой отношениях, и тогда она не выпустит коготки. Но я не сумею скрыть любовь Люка к тебе. И это ее кольнет.

Я вздыхаю, так как чувствую себя не в своей тарелке из-за семейных волнений.

– Харви тоже все понимает. Он не самый большой фанат Талии. И он очень любит тебя.

– Да, ты отлично справился с тем, чтобы держать наши отношения в тайне, – шучу я, вспоминая, как он тащил меня, словно пещерный человек – тушу убитого зверя.

– Я и не пытался, Ред. И не хочу, если честно.

Я фыркаю:

– Странно.

Его губы подрагивают при взгляде на меня.

– Совершенно странно.

– Но я не злюсь.

Кейд добавляет:

– Знаешь, я даже рад этому.

Я искоса смотрю на него – черт, а он горяч. На самом деле это просто глупо.

– Опять этот твой счастливый хмурый взгляд?

Он мотает головой, смеясь:

– Я скажу Харви, чтобы подготовил тебя к вечеринке?

– Да, да. Нельзя годами иметь дело с кучкой пьяных идиотов и не научиться справляться с подобным дерьмом. Все будет хорошо. Давай просто поговорим о Люке. Ладно?

Он кивает, глядя на меня так, словно пытается понять, не испытываю ли я теперь стресса. И, честно говоря, я не беспокоюсь. Я не любитель драмы и бегу от нее, как от чумы. И если мне нужно будет улыбнуться, кивнуть и отойти на второй план, я так и сделаю.

– Ладно, – соглашается он, решительно кивая.

– Ладно. Хорошо.

Некоторое время мы смотрим друг на друга, пока мое лицо не озаряется улыбкой от пришедшей в голову идеи, как снять напряжение.

– Последний, кто доберется до гор, – тухлое яйцо! – срывается с моих губ, и я пускаю Рокета легким галопом, оглядываясь на Кейда, который ухмыляется мне, словно сумасшедшей.

– Вперед! – кричит он Черничке, и ее копыта стучат позади меня.

Я наклоняюсь вперед, чтобы дать Рокету немного пространства для галопа, а затем упираюсь руками ему в шею и ослабляю поводья. Он вытягивается, и когда я снова оглядываюсь, то понимаю, что Кейд не пытается догнать меня.

– Боишься, Итон?! – кричу я.