Начинайте представление".

Ральф не мог сказать точно, сколько времени прошло, нопостепенно ноющая боль в боку утихла, а чай из горячего стал еле теплым. Уловивбоковым зрением какое-то движение, он повернул голову, ожидая увидеть Розали,но это была не собака. Двое мужчин вышли на веранду одного из домов напротивоположной стороне Гаррис-авеню. Ральф не мог определить точноеместорасположение и цвет дома — оранжевые фонари, предмет постоянных заботмуниципалитета, давали много света, но мешали различать истинные цвета —впрочем, Ральф видел, что отделка сильно контрастирует с основным тоном.

Так на Гаррис-авеню был отделан только один дом, ипринадлежал он Мэй Лочер.

Двое мужчин, стоявших на веранде этого дома, были оченьнизкорослыми, не выше четырех футов. Казалось, их окружала зеленоватая аура. Иходинаковые белые халаты напоминали одеяния врачей в старых телесериалах.

Один из коротышек что-то держал в руке. Ральф прищурился. Онне мог понять, что это такое, но оно имело острый и голодный вид. Ральф не сталбы клясться на Библии, что это нож, но ему показалось, что такое вполневозможно. Да, это действительно мог быть нож.

Первой мыслью Ральфа было то, что эти мужчины смахивают напришельцев, прилетевших на НЛО, какими их показывали в старых фильмах типа«Коммуны» или «Небесного огня». Вторая его мысль была о том, что он сновазаснул, сидя в кресле, и даже не заметил этого.

«Конечно, Ральф, — это еще одно доказательство того, что всепроисходящее с тобой вызвано нервным шоком и к тому же усугубилось приемоманальгетика».

Он не чувствовал ничего пугающего в двух фигурах, стоявшихна веранде дома Мэй Лочер, за исключением длинного острого предмета в рукаходного из них. Ральф считал, что даже видящий сны мозг не сможет выжать слишкоммного, созерцая двух лысоголовых приятелей-коротышек, облаченных в подобиебелых туник. К тому же в их поведении не было ничего угрожающего ничегоскрытного, ничего опасного. Они стояли на веранде так, словно имели полноеправо находиться здесь в самый темный и безмолвный ночной час. Мужчины стоялилицом друг к другу в позе, предполагающей, что это двое старинных приятелейведут мирную беседу. Они казались существами мыслящими и разумными — вродекосмических путешественников, которые, вероятнее всего, сначала скажут: «Мыпришли с миром», а потом похитят вас, вставят зонд в анус и станут наблюдать зареакцией землянина.

"Хорошо хоть, что этот новый сон не бесконечнопродолжающийся кошмар.

Тебе грешно жаловаться".

Нет, он не жаловался. Достаточно и одного падения на пол заночь, благодарю покорно. И все же было во втором сновидении что-то, вызывающеебеспокойство: оно казалось слишком уж реальным, в отличие от сна о Кэролайн. Вконце концов, Ральф находился в своей гостиной, а не на странном пляже, никогдане виденном им раньше. Он сидел в том же кресле, в котором сиживал все ночинапролет, держа в левой руке чашку с остывшим чаем, а правую поднося к носу,как "проделывал это в данный момент, ощущая слабый аромат туалетного мыла…«Ирландская весна», этот сорт ему нравился больше всего… Ральф приложил руку клевому боку и нажал на повязку.

Немедленно возникла сильная боль… Но двое лысоголовыхкоротышек остались на том же месте — на веранде дома Мэй Лочер.

«Неважно, что ты думаешь о своих ощущениях, Ральф. Это неможет не иметь значения, потому что…»

— Черт побери! — хрипло крикнул Ральф. Встав с кресла, онпоставил чашку на журнальный столик. Чай пролился на телевизионную программку.— Черт побери, это не сон!

3

Он поспешил в кухню, незастегнутая пижама распахнулась,старые шлепанцы хлопали по полу, бок, раненный Чарли Пикерингом, посылалгорячие сигналы боли. Схватив стул, Ральф потащил его в маленькую прихожую. Тамбыл встроенный шкаф. Ральф включил свет, распахнул дверцы и поставил стул так,чтобы можно было дотянуться до верхней полки, затем вскарабкался на него. Полкаслужила хранилищем для массы забытых вещей, большинство из которых принадлежалоКэролайн. Это были маленькие вещички, часто просто лоскутки, но одного взглядана них было достаточно, чтобы отбросить последнюю слабую надежду, что все этосон. Здесь лежал древний пакетик «M&M's» — тайного пристрастия Кэролайн.Там же находилось и кружевное сердечко; туфля-лодочка со сломанным каблуком,оставшаяся без пары; альбом с фотографиями. Эти вещи причиняли еще большуюболь, чем ножевая рана в боку, но у Ральфа не было выбора.

Он подался вперед, опираясь для равновесия левой рукой напыльную верхнюю полку, а правой роясь в этом хламе, моля Бога, чтобы стул подним не пошатнулся. Рана болела невыносимо, и Ральф понимал, что она снованачнет кровоточить, если он не прекратит заниматься эквилибристикой, но… «Яуверен, что он где-то здесь… Ну… Почти уверен…»

Он отодвинул в сторону коробку рыболовных крючков. За нимистопкой лежали старые журналы. На обложке верхнего красовался Энди Уильямс<Популярный эстрадный певец>. Ребром ладони Ральф отодвинул журналы,подняв в воздух облачко пыли. Старый пакетик «M&М's» упал на пол ираскрылся, разбрызгивая разноцветные драже. Ральф подался вперед еще больше,теперь почти став на цыпочки. Он считал это только своим предположением, но емуказалось, что он чувствует, как стул готов в любую минуту, словно взбесившийсяскакун, сбросить его.

Не успела эта мысль мелькнуть у него в голове, как стул,скрипнув, действительно стал медленно крениться назад. Но Ральф не обращал наэто внимания, равно как и на ноющую боль в боку, и на внутренний голос,убеждающий его остановиться, — ведь он же спит наяву. Именно так, какутверждает Холл в своей книге, все и происходит со многими людьми, страдающимибессонницей. И хотя эти маленькие приятели на противоположной стороне улицылишь плод его измученного бессонницей воображения, может быть, он действительностоит на медленно кренящемся стуле, рискуя получить перелом шейки бедра? А чтотогда он объяснит любопытному хирургу, жаждущему подробностей?..

Ворча, Ральф оттолкнул в сторону коробку, из которой, словноостроконечный перископ, наполовину высунулась рождественская звезда (при этомна пол полетела сиротливая туфелька-лодочка), и в дальнем левом углу увидел то,что искал: еще одну коробку, в которой хранился старый бинокль. Ральф соскочилна пол как раз в тот момент, когда стул уже готов был окончательноопрокинуться, передвинул его поближе, снова взобрался на него, но все равно несмог дотянуться до дальнего левого угла. Тогда он удочкой для форели,бесполезно пролежавшей здесь столько лет, выловил коробку со второй попытки.Подтащив коробку поближе, Ральф ухватил ее и слез со стула, наступив на упавшуютуфельку. Стопа болезненно подвернулась.

Ральф пошатнулся, раскинув руки в стороны, но ему удалосьсохранить равновесие.