— Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Хм, — сказал Аллен. — Прошу прощения, но это не выйдет. Вы сейчас мне слишком нужны, чтобы я мог себе это позволить.

— Нужен? Зачем?

Аллен чуть подался вперед, все еще держа руки на папке, где была фотография Джереми Петта.

— Я хочу вас отсюда увести, — сказал он. — Сегодня. Точнее… он глянул на часы, — в ближайшие полчаса.

— А как же! — Кочевник не смог сдержать психованной усмешки. — Вот так взяли и вышли из тюрьмы. После всего, что я натворил? Прям щаз!

— Да, прямо сейчас, — спокойно подтвердил Аллен.

Кочевник уставился ему в глаза, ставшие какого-то кремневого цвета.

Вы серьезно? Как, хрен его подери, я могу отсюда выйти? Я заключенный!

— Очень просто. Я вас выведу.

— Вы можете… вывести меня отсюда? Ни хрена себе. — Он откинулся на спинку стула. Ему хотелось засмеяться, но вряд ли Труитту Аллену это понравится, а Кочевник решил, что Труитта Аллена зря доставать не стоит. — Вряд ли это просто. Не знаю, в чем тут дело, но это непросто.

— Да, вы нанесли некоторый ущерб. Сорвались с нарезки, так сказать. Но после того как вас сюда поместили, прояснились некоторые моменты.

— Какие еще моменты?

Настал черед Аллена откинуться на спинку стула и скрестить ноги в лодыжках. Кочевник отметил, что носки у него одного цвета с тенниской.

Первое: стена, которую вы разломали. С фреской.

— Да, так что?

— Строительный инспектор обнаружил, что там был проложен провод, и прокладка не соответствует нормам. Если бы вы не разбили стену, здание рано или поздно загорелось бы. Так что вы спасли ресторан, и владелец может быть вам благодарен.

— Наверняка будет, — язвительно отметил Кочевник.

— Повар ночной смены не имел разрешения на этот пистолет, — продолжал Аллен, и выражение лица у него было точно как на удостоверении. — Так что он сам в трудном положении. У официантки, на которую вы напали, свои скелеты в шкафу, несколько штук. Есть и крупные — например, ее разыскивают под ее настоящим именем за продажу кристаллического метамфетамина два года назад в Амарилло. Похоже, что ее нынешний бойфренд варит ту же дрянь в съемном доме на Северном Эдит-бульваре.

— Я смотрю, вы много накопали.

— Столько, что теперь их всех закапывать можно.

— Я же человека ударил в зубы. Кажется, челюсть ему сломал. — Кочевник склонил голову набок. — Или вы сейчас скажете, что ему нужна была операция на деснах и я ему деньги сэкономил?

— Нет. Это студент университета, отличник, отец у него банкир. Ярый болельщик «Уайлдкэтс». Второй, которому вы вывихнули плечо, играет на тромбоне в маршевом оркестре. Так что… обвинения в нападении и избиении с вас не сняли?

— Не знаю. Так что, сняли или нет?

Губы Аллена медленно растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными.

— Крутой настоящий парень, злой на весь мир? Который вам что-то задолжал?

— Вовсе нет. Мне никто ни хера не должен.

— Мне бы хотелось, чтобы вы не употребляли это слово.

— Какое?

— Не прикидывайтесь глупым. И почему это вы все время его говорите? Так часто, что оно уже ровно ничего не значит. Вместо любого другого слова. Просто мозги у вас ленивые, раз не можете найти иного термина.

— «Вы» — это кто? — уточнил Кочевник, как можно лучше стараясь изобразить прищур Клинта Иствуда.

— Молодежь, — ответил Аллен. — Если это голос будущего, я рад, что проживу не слишком долго, слушая оный.

— Это ваша проблема, — сказал Кочевник, жалея, что у него сейчас нет сигареты, потому что освященная временем традиция тюремных фильмов требовала сейчас пустить струйку дыма в рожу этому старперу.

Или нет. Потому что Кочевнику не особенно хотелось попадать в лазарет, а обладатель таких имени и фамилии наверняка не одному человеку обеспечил гипс надолго. И вообще, заводиться с агентом ФБР, даже с таким чудиком? Лучше не надо.

После долгой паузы, когда, казалось, слышно был тиканье наручных часов этого типа, Аллен сказал:

— Давайте лучше о вашей проблеме, Джон. Потому что она, похоже, в ближайшее время никуда не денется.

— И что это за проблема?

— Джереми Петт, — был ответ. — Видите ли, мы думаем, что в мистера Эмерсона стреляли с верхнего уровня крытой парковки. Латуни мы не нашли, он за собой убрал, но мы полагаем, что достаточно точно рассчитали траектории пуль. Действительно, это был выстрел сверху. Трудный выстрел. Знаете, на каком расстоянии от крытой парковки был ранен мистер Эмерсон? — Он не стал ждать догадки, тем более что Кочевник не собирался догадываться. Через улицу и еще три квартала. У него был обзор только в щелочку, но он нашел позицию, чтобы виден был фургон, и сидел там, быть может, несколько часов. Просто ждал, чтобы кто-нибудь вышел после представления. Без разницы, наверное, кто это будет, лишь бы из вашей группы.

— Джордж — наш менеджер, — сказал Кочевник. — Он на сцену не выходит. Как же этот х… этот тип узнал Джорджа?

— Мог видеть его на каком-нибудь вашем представлении…

— Концерте, — поправил Кочевник, просто ради того, чтобы поправить.

— Да, спасибо. Или, как я собирался сказать, мог хорошо рассмотреть мистера Эмерсона, когда разглядывал вас на той заправке в Свитуотере. Будем иметь в виду, что Петт наверняка заглядывал на вашу страницу в сети, в чем сомневаться не приходится, и отметил все ваши остановки в этом турне. Я с вами чего-нибудь добился? Сумел вам объяснить, насколько серьезен этот молодой человек?

Добился. Кочевник нахмурился, уставился на зеленые плитки пола, но там ответов не было.

— Зачем он хочет нас убить? Мы ничего ему плохого не сделали.

— Насколько вам известно, — уточнил Аллен.

Кочевник снова поднял голову, посмотрел в глаза гостя.

— В каком смысле?

— В том, — сказал Аллен медленно и продуманно, — что Джереми Петт вряд ли прекратит свою работу — для чего бы она ни делалась и что бы ни вызывало его злость, пока не будет удовлетворен. Я вам хотел сказать, что мистер Эмерсон…

— Джордж. Его зовут Джордж.

Кочевника трясло в ознобе и било в лихорадке одновременно. Кондиционер, что ли, плохо работает?

— Пусть Джордж. Я вам хотел сказать, что Джорджу очень, очень повезло. И что в университете — одна из лучших бригад экстренных хирургов в стране, и что к ним он попал еще до истечения, как они это называют, «золотого часа». Но со временем его оттуда вывезут, и тогда…

Стоп! Что значит «вывезут»? Он останется калекой?

Нет, он будет ходить, но пуля в груди навредила ему очень сильно. Процесс выздоровления будет далеко не быстрым.