а на календаре было уже двадцать первое июля. Молодым людям страшно было представить, как сходят сейчас с ума их родные и близкие, как ищут и, скорее всего, уже оплакивают пропавших. Но еще тяжелее было осознавать, что для родителей Марка, Сашки и Костика надежды больше нет.

Дверь открыла бабушка. Родная, самая лучшая на свете. Как всегда аккуратно причесана и одета, но глаза как будто не ее — больные, потухшие.

— Богдаша, мальчик мой миленький… — она запнулась и схватилась за сердце, слезы градом полились по смуглым морщинистым щекам.

— Бабулечка, успокойся. Я дома, все в порядке, — бормотал Богдан, бережно обнимая старушку. — Я тебе потом все объясню, ты только не плачь, — он чувствовал, что сам едва сдерживается, чтобы не разревется на ее плече, как ребенок, рассказывая о своих бедах.

Отстранив от себя внука, бабушка внимательно оглядела его и с тревогой спросила:

— У тебя все в порядке? Ты здоров?

— Да, все хорошо, не волнуйся, — Богдан старался говорить как можно увереннее.

Взгляд женщины упал на человека, стоящего за спиной у внука. Она вздрогнула и сильно побледнела.

— Бабуль, познакомься, это мой друг — Гавран! — представил старика Богдан, и пояснил, стараясь успокоить старушку, — ты не смотри, что мы так одеты — это игра такая, косплей называется… И оружие вот это, оно не настоящее. Так, имитация, — он с деланным легкомыслием похлопал по рукояти своего меча, висевшего на поясе.

Но бабушка будто его не слушала. Уставившись на старика широко распахнутыми зелеными глазами, она шагнула на лестничную площадку.

— Бабуль, ты чего?

Богдан растерялся — бабушка выглядела так, будто увидела призрака. Поведение же Гаврана поразило его еще больше.

— Айка, душа моя! — акридец протянул дрожащие руки к бабушке. К его, Богдана, бабушке.

— Гавраша, как же я тебя ждала…

И на глазах изумленного Богдана они бросились в объятия друг друга.

— А Баско, мой сынок, где же он? — опомнившись, спросила женщина. — Он жив?

— Я не знаю, милая, — Гавран старался не смотреть ей в глаза. — Он остался на Акриде.

***

— Я ничего никому не говорила, внучек, — сказала бабушка, когда первые эмоции улеглись, и они втроем уселись на кухне за ужином, — ведь мне бы попросту не поверили. Я действительно Айка Белая, жена Гаврана. И вот что со мной случилось.

Много лет тому назад — чуть больше сорока — крылатая дева заманила меня в лес. Это был мой последний день на Акриде. А началось все с того, что Лоло стала приходить ко мне во сне. Она являлась все чаще и чаще и показывала мою жизнь в разное время. Там было много всего, но, что самое странное — все события в моем будущем происходили в каком-то чужом неведомом мире, и я знала точно — это не Акрид. Поэтому я не сразу поверила ведьме, хотя видения были очень правдоподобные. Но со временем я поняла, точнее, почувствовала — Лоло не лжет, и все будет именно так.

Крылатая дева показывала мне счастливых спокойных акридцев и уверяла, что спасти остров могу только я, если отдам ей свою силу. Это звучало совсем уж невероятно, ведь у меня никакой силы не было. Она угрожала и уговаривала попеременно, и, в конце концов, так заморочила мне голову, что я решилась — пойду к ней, и будь что будет, иначе эти видения сведут меня с ума. Отдам ей все, что хочет, пусть только оставит мою семью и мой остров в покое.

Когда я пришла в лес, Лоло вела себя очень приветливо. Она говорила, что желает острову лишь добра, но люди слишком глупы и не могут ее понять. Только во мне королева видит свет разума и ту самую силу, которая поможет ей достичь своей цели, и при этом сохранить человеческие жизни.

Когда она, протягивая руки, пошла мне навстречу, я невольно отшатнулась назад. И тут произошло неожиданное — земля ушла у меня из-под ног. Я почувствовала, что проваливаюсь и падаю куда-то вниз. Сначала подумала, что наступила в яму, которых нарыли кругом поющие черви. Но, как потом оказалось, это были врата. Словно сам остров открыл их предо мной, чтобы не дать свершиться воле крылатой девы. Последнее что я увидела перед тем, как потерять сознание — ее лицо, искаженное злобой и страхом, ее руки, пытающиеся удержать меня. Но было уже слишком поздно, даже для нее, всесильной королевы.

Еще мгновение, и я стою посреди шумного проспекта этого чуждого мне мира, и не знаю, что делать…

Я долго бродила по улицам, ничего не понимая. Потом люди привели меня в больницу — они решили, что я повредилась умом. Там я встретила твоего дедушку, он был главным врачом. Я рассказала ему всё, но, как и остальные, он не поверил ни единому моему слову Меня лечили, и вскоре, благодаря усилиям твоего деда, выписали. Пришлось притвориться, что я выздоровела, что Акрид — это плод моей фантазии. А твой дедушка, полюбил меня, и ему было совершенно не важно, кто я и откуда взялась.

И началась для меня новая жизнь. Уж как я тосковала по малютке-сыну, по мужу, по родным, да поделать ничего не могла. А когда ты пропал, Богдаша, мне стали сниться эти сны. Стоило только прикрыть глаза, как тут же появлялись картины одна ярче другой. Они были как вспышки, открывался какой-то эпизод, а дальше темнота и неизвестность. Я видела Акрид, узнавала родные места. И везде был ты, внучек, вместе с друзьями, и каждый раз вам угрожала опасность. А еще я видела мужа моего, Гаврана и даже говорила с ним. Но это было лишь однажды.

— Я помню, родная — улыбнулся старик, — ты тогда спасла меня.

Айка покачала головой:

— Не я, любимый, а твои друзья. Я только помогла немного, — она снова обернулась к Богдану и продолжила, — я мысленно говорила с тобой, внучек, но чувствовала, что все впустую. И только когда на ваш отряд напали василиски, я вдруг поняла, — ты меня слышишь. Потом было нападение крыс возле замка, и мы говорили с тобой. И наконец, бабочки. Ты открыл окно, и мне на мгновение стало спокойно, но потом снова пришла тревога — я знала, что зло рядом с тобой, но не представляла, как помочь. Это было сегодняшней ночью. А потом раздался звонок в дверь…

***

— Анжелика, ты скоро, солнышко? — Юрий Ладовский уже битый час топтался у двери в ванную. Денис, опередив сестру, быстро принял душ и теперь ужинал, нехотя отвечая на