– Разве же он на этом озере был? – изумился третий, самый крупный из всех мужиков. Одежда его была побогаче, – видно, он был тут главным. – Я слыхивал от бабки, что на соседнем озере он стоял, вон за тем холмом.

– Ну не знаю, – насупился первый, – мне бабка говорила, что там он был.

– А еще твоя бабка говорила, что была царицею по велению рыбки золотой, да только, кроме старого корыта, у нее отродясь ничего не было.

Услышав про корыто, мужик обиженно засопел, но возражать не стал.

– Чего все этот Китеж ищут? – удивился старший. – Очевидно же, что байки это, не может целый город просто взять и пропасть.

– Почему же не может? – встрял в их спор Яшка. – Вот в Киеве случай был: боярин Шуба у царя денег попросил: мол, городок мой, Верхнеплюйск, от наводнения пострадал сильно, надо дома́ восстанавливать, а то люди без крова остались. Царь ему золота отсыпал, за что ему боярин от людей благодарность передал да поклон низкий. А только покоя в Верхнеплюйске не было: то засуха поля высушит, то градом посевы побьет, то пожар случится. И решил, значит, царь лично съездить да посмотреть – что за город такой невезучий. Отговаривал его боярин как мог, да царю перечить не больно-то можно, так что поехали. А города-то и нет.

– Так, может, его и не было вовсе, а боярин просто царя обманывал, – протянул один из мужиков.

– Как можно так думать о боярах? Они же завсегда о народе радеют! – притворно изумился Яшка. – Шуба божился, что город исчез по проискам темных сил: мол, достали-таки злодеи, извели город.

– А царь что?

– Царь, конечно, поверил, это же не холоп какой говорил, а сам боярин, – пояснил Яшка. – Велел только укоротить слегка боярина, но не сильно, на одну голову всего. За то, что не распознал сразу темные силы.

Мужики посмеялись от души над Яшкиной историей.

– Это даже не байка, – добавил самый старый из них, уже весь седой, – это при царе Василии было, мне дед то же рассказывал.

– А ты говоришь, города не пропадают! – в шутку возмутился Яшка. – У наших бояр всякое бывает.

– Бывает, государство пропадает, – грустно ответил мужик, которого Яшка определил как главного. – Была великая Русь, а стали какие-то Тридевятые царства, а то и вовсе Кощеевы.

– Как под Кощеем-то живется? – поинтересовался Яков. – Не обижает?

– Да мы его, почитай, и не видим вовсе, – живо ответил седой. – Сидит себе в своем замке да не вылезает оттуда. Нас не трогает, ну и мы его тоже.

– Это точно не тот город, который мы ищем? – озабоченно произнесла кикимора. Мужики ее не видели и не слышали – этому трюку она научилась совсем недавно, когда Яков во время очередного задания от хозяина тайного двора изловил взрослых кикимор, что крали детей у селян. Они-то и обучили его напарницу некоторым трюкам, которым обычные кикиморы учатся еще в детстве.

– Да какой это город, – бросил Яшка в сторону, – деревня деревней.

Яшка не стал бы тем, кем он был, не умей он замечать детали и мелочи. Вот и сейчас он уловил, что при слове «город» все мужики напряглись – буквально на мгновение, но и этого хватило, чтобы понять: что-то тут скрывают.

– Город тут, – ответила кикимора обиженно. – Слепой ты, что ли, или думаешь, я город от деревни не отличаю?

– Он увидел, – произнес вдруг старший и поднялся, за ним остальные мужики. От недавних благодушных крестьян не осталось и следа: на него смотрели серьезные люди, в глазах их сквозила сталь. Яшка хорошо чувствовал людей и понял, что от этих он не уйдет. Как бы ловок он ни был, а тут настоящие волкодавы. И как хорошо запутывали – даже у него ничего не ойкнуло, не зазвенело нигде. Обычные рыбаки, вышедшие праздно поболтать на солнышке…

– Беги к Полкану! – только и успел крикнуть Яшка, как его уже скрутили и повалили на землю.

– Как он увидел-то? – раздался над ним голос. Яков узнал главного. – Ты же уверял, что отвод глаз надежен.

– Ничего он не видел и сейчас не видит, – оправдывался голос старика. – Тут не иначе с ним нечисть какая-то невидимая, на нечисть отвода глаз нету.

– Поймать нечисть, – распоряжался главный. – Вещих зовите, за Гамаюном пошлите.

Вокруг шумели, топали. Яшка лежал, прижатый к земле, и не мог пошевелиться. Теперь надежда была только на кикимору. «Но как ловко провели, – еще раз отметил Яков, – ничем не настораживали».

К Якову склонился мужик, что был главным.

– Раз Полкана крикнул, стало быть, ты из Киева, с тайного двора, – сказал он спокойным тоном, пристально глядя на Якова. Возражать смысла не было. – А раз так, ты уж не обессудь – отпустить мы тебя теперь никак не можем.

Кикимора бежала что есть духу, постоянно оглядываясь назад, нет ли погони. Маленькие ножки мелькали быстро, однако скоростью из-за маленького роста кикиморы не славились. Дышать становилось все труднее, и кикимора остановилась отдышаться, привалившись к березе. Она шумно вдыхала воздух, когда ее взгляд упал на землю: прямо возле нее по лесной поляне расхаживала пестрая курица. Она спокойно ковырялась в земле, выискивая что-то, и не смотрела по сторонам.

Кикимора потянулась было к курочке, но тут же одернула себя – что за курица такая в лесу, да еще в такой момент? Подозрительно это.

Курица взмахнула крыльями, и все ее перышки засверкали на солнышке сотнями маленьких солнц. Они так и манили к себе.

– Нет, нет, нет, – забормотала кикимора, хлестнув себя по мордочке лапкой, – Яша ждет, надо боярину сообщить, не время сейчас…

Навстречу курице из-за дерева вышел петух. Был он огромным и огненно-рыжим, перья его переливались золотом и всеми цветами радуги. Петух неспешно ходил рядом с курицей, тихо кудахтая; наконец наклонился поклевать что-то. Его длинный хвост расправился, и прекрасные перья сверкнули снова во всей своей красе.

– Что же вы со мной делаете, окаянные! – взвыла кикимора.

Черный замок возвышался над окрестными землями внушительной громадой. Глубокий ров, высокий вал и стены в десяток человеческих ростов. Массивные башни уходили, казалось, прямо в небо. Замок выглядел абсолютно неприступным. Кощей тяжело вздохнул: он сам руководил постройкой этого замка и сам же старался, чтобы замок было невозможно взять.

«Зато я знаю его слабые места», – угрюмо подумал Кощей. Слабое место в замке было только одно: отхожее место в башне самого Кощея плохо прогревалось в мороз.

Кощей бросил взгляд на свое войско. Упыри и варколаки равнодушно смотрели на поднятый мост и вьющееся над замком знамя с лесным волком. Кощей отлично знал это знамя, и этот ход войска берендеев в изгнании он заранее не просчитал. Он страшно злился на себя, но кто мог подумать, что берендеи, десятилетия безвылазно сидевшие в шамаханской пустыне, вдруг не только соберутся так быстро, но и преодолеют столь большой путь за такое короткое время. Даже на сбор необходимых припасов они должны были потратить не меньше недели. А скорость перехода? Они что, на конях весь путь прошли без остановок? Тем не менее стяг с лесным волком реял над его замком, а на стенах стояли воины-берендеи в полном боевом облачении. А ведь кольнуло что-то в сердце, когда в Тридесятом царстве все прошло слишком просто – уж больно легко купцы новгородские отдали ему Жар-птицу, Кощей ожидал куда большего сопротивления. Взгляд его упал на Жар-птицу в клетке: она сидела нахохлившись и грустно смотрела на Кощея, от перьев ее исходил красивый золотой свет.