Зина мрачно ухмыльнулась:

– Кто ж за пиликанье заплатит? Кому ононужно! Ох, беда! А нам рублики очень пригодятся, в особенности сейчас, когда язаболела.

– И что же у тебя за болезнь, –рассердилась я, переходя с лентяйкой на «ты», – чем таким страннымзаразилась? Может, лучше домой отправиться, чего инфекцию к другим людямприносить! Занедужила – лежи в кровати!

– Вот я и спала!

– Так у себя дома почивать надо.

Зина положила объемистую грудь на стол изавздыхала:

– Незаразная я, психическая хворобаприцепилась!

– Час от часу не легче, – подскочилая, – совсем хорошо! Ступай к себе, я сама уберу квартиру.

– Да не бойся.

– Совершенно не боюсь, – нарочитотвердым голосом ответила я, – просто решила о тебе позаботиться.

Зина поерзала на табуретке.

– Видения у меня. Хочешь расскажу?

Зная, что с психами спорить опасно, я кивнула.Зинаида подперла рукой щеку, похожую на брыли бульдога, и завела:

– Сижу вчера на кухне, устала, словнокофемолка, весь день вжик, вжик, без роздыху, вот и присела чайку глотнуть.Налила кружечку, вдруг вижу, матерь божья, идет младенец! Но как!

Зинаида протянула толстую руку, схватилабутылку лимонада и принялась со стоном глотать из горла.

– В розовой одежке, – продолжалаона, вытирая рот тыльной стороной ладони, – на четвереньках! Перепугаласья до усрачки! Ну откуда у Линды дети? Ясное дело, народу полно живет, онавсякую шелупонь тут селит, до денег сильно жадная, то Ахмет ночует, то украинки-штукатуры,то молдаванки, то еще невесть кто колбасится, ты, например. Я в Линдины дела нелезу, нос в дырки не сую, чего в чужой жизни разбираться, только дитя откуда?Дальше чего было, знаешь?

– Нет, – покачала я головой.

– Я ласково так окликнула ребятенка, –лихорадочно блестя глазами, продолжала Зина: – «Маленький, ты чей?» А он!Матерь божья! Подпрыгнул и прямо с пола на раковину взлетел! Господи, я чуть неумерла! А малыш сел, да так странно сгорбатился, вытянул руку и тут… О! О! О!

Я затаилась на табуретке. Все ясно, Зинаидаувидела Бакса, который захотел то ли пить, то ли есть, вот и заявился на кухню.

– О! О! О! – стонала Зина. – Унего вдруг появилось лицо, не могу описать словами! На секунду показалось!Черт! Поверь уж мне, я хорошо его знаю! Настоящий чертяка.

Наверное, надо спросить у Зины, где и сколькораз она встречалась с сатаной, но я предпочла промолчать, а домработницапродолжала излагать события:

– Зашипел, засвистел, потом как скажет:«Зинаида, продай душу!»

– Кто это сказал? – изумилась я.

– Так дьявол!

– Ты ничего не перепутала?

– Нет, конечно, – обиделась баба.

– Он не мог завести диалог!

– Почему?!

– Ну… так!

– Во всех кино показывают, как черт душупокупает!

Я крякнула, и тут Зина заголосила:

– Вон он, вон, гляди!

Я обернулась, на пороге маячил Бакс. Услыхавнечеловеческий вопль Зинаиды, кот молнией метнулся в коридор.

– Видела? – в полном изнеможениипоинтересовалась баба.

– Нет, – быстро соврала я, –тебе показалось.

– Он был!

– Никого не было, абсолютно!

Зина вздрогнула:

– Смерть меня поджидает, чует мое сердце!

Я погладила лентяйку по плечу.

– Ты просто устала.

– Ага.

– Иди отдохни.

– Верно.

– Поспи.

– Хорошо.

– Только у себя дома.

– Ну… Линда заругается.

– Ничего, я объясню ей, что ты слишкоммного сегодня сделала. Помою кухню сама.

– Да?

– Да!

– Ну ладно, – протянулаЗинаида, – должна же и от тебя быть какая-то польза.

Утром я вскочила очень рано и стала тихоодеваться. Противный Бакс спрятался где-то в квартире. Напугав до одури Зину,он затаился в некоем укромном убежище. Оставалось лишь надеяться на то, чтокотяра не попадется на глаза Линде, та живо сообразит, какой черт перемещаетсяпо квартире. Интересно, когда кот снова обрастет шерстью и с него можно будетстащить одежду? Хорошо хоть Линда считает, что Бакс сейчас играет свадьбу начердаке, и не ищет своего любимца.

Путь до Веревкина оказался суматошным. Сначалая тряслась в электричке, потом села на автобус, докатила до места с поэтическимназванием «Обжорово», зашла в местный магазин и спросила у продавщицы:

– Не подскажете, где тут тропинка наВеревкино?

Сильно накрашенная блондинка оторвала взор отрастрепанного журнала и мрачно сообщила:

– Здесь не справочное бюро.

– Конечно, но, кроме вас, тут никого нет,где же узнать дорогу? – попыталась я наладить контакт.

– Мое дело какое? На остановкепоинтересуйся, – вякнула грубиянка.

Я вышла на улицу и обозрела абсолютно пустуюдорогу. Пришлось снова обращаться к неприветливой торгашке:

– Извините, людей на остановке нет.

– Прямо беда, – неожиданно вступилав разговор баба, – горю синим пламенем. Неделю назад тута не пропихатьсябыло, а как мороз вдарил, так народ по щелям попрятался и в магазин не ходит.За фигом я столько хлеба заказала?

Я машинально посмотрела в сторону прилавка,заваленного батонами, заметила среди них булочку с корицей и попросила:

– Дайте, пожалуйста, вон ту плюшку ималенький пакет кефира, я рано из Москвы выехала, не позавтракала, теперь естьзахотелось.

Получив просимое, я отошла в сторону и,устроившись на подоконнике, начала есть. Сперва заболел зуб, потом сталопонятно: булка несвежая. Выбросить ее на глазах у продавщицы показалось мненеприличным, и я, снова вернувшись к прилавку, попросила:

– Можно пакетик взять?