– Рубль гони, – велела баба и,получив монетку, стала наблюдать, как я, положив булку в мешочек, запихиваю еев сумочку.

– Зачем еду комкаешь? – неожиданноспросила она.

– Сразу столько мне не проглотить, потомдоем.

– Чего там жрать, на один укус.

– Да, вы правы, – кивнула я и пошлак двери.

– Эй, стой!

Я обернулась.

– Ты моя покупательница, –по-прежнему сурово заявила продавщица, – могу теперь и ответить. Веревкинотут близко, налево по дороге, полтора километра. Только что ты там забыла?

– Дачу на лето ищу, ребенкавывезти, – быстро нашелся ответ.

Баба засмеялась:

– Откуда про Веревкино услыхала?

– Женщина одна подсказала, мы на детскойплощадке познакомились, – улыбнулась я.

Торговка захихикала:

– Ну, ну, сгоняй по морозцу, колиприсоветовали. Знатное местечко Веревкино, понравится до жути.

– Значит, налево? – решила я уточнитьеще раз дорогу.

– Ага, спокойно чапай. Там трактор колеюразгреб, его из Овсянкина прислали, – вдруг обрела редкостнуюсловоохотливость мрачная тетка, – овсянкинцы хорошо живут, вот сами о себеи позаботились, чтоб по сугробам не переть.

Я вышла за дверь, накинула на голову капюшон ипошла в указанном направлении. Красота вокруг стояла невероятная. Белый-белыйснег – такого никогда не встретишь в городе – искрился на солнце, потом тропарезко свернула в лес, и я двинулась сквозь строй вековых темно-зеленых елей, отмакушки до корней осыпанных инеем. Давно, с самого детства, когда Раисаотправляла меня на январские каникулы к своей матери, я не видела такой зимы. ВМоскве постоянная слякоть и грязь, а тут настоящее царство Берендея.

Некоторое время я любовалась пейзажем, потомхолод начал быстро проникать под одежду, и очень скоро стало понятно: пуховаякуртка китайского производства хороша только для столицы. Она вполне держиттепло, пока вы скачками несетесь от дома до метро, но за городом от такого «полушубка»нет никакого толка. Пронизывающий ветер сдувал капюшон, руки в кожаныхперчатках замерзли, а ноги в казавшихся еще утром теплыми сапогах задеревенели.Я попыталась увеличить скорость и поняла, что лицо заледенело. Впрочем, в любойситуации надо искать светлые моменты. Конечно, еще десять минут, и я превращусьв Снежную королеву, зато зуб совершенно перестал болеть, скорей всего, онзаморозился и поэтому прекратил беспокоить хозяйку.

Пытаясь согреться, я побежала и вознеслась нахолм, посередине которого маячил столбик с табличкой «Веревкино». Огромнаярадость охватила меня. Ура! Цель достигнута, сейчас постучусь в первыйпопавшийся дом и попрошусь погреться. Сельские жители милосерднее городских, нуне выкинут же они меня вон, пожалеют почти околевшую от холода глупуюмосквичку, решившую бродить по лесу в неподходящей одежде и сапогахитальянского производства. Надо же было сообразить: то, что на родине Леонардода Винчи считается обувью для зимы, в России подойдет только для осени, причемсухой и не слишком холодной. Эх, мне бы валенки! Следует помнить об урокахистории! Солдаты Наполеона замерзли в Подмосковье, да и фашистская армия невыдержала схватки с генералом Стужей! Ладно, сейчас согреюсь!

Полная оптимистических надежд, я быстроспустилась с горки и побежала вперед. Тут и там виднелись припорошенные снегомгоры вырытой непонятно зачем земли, потом я наткнулась на длинный, похоже,жестяной забор. Изгородь казалась бесконечной. Потратив последние силы, ядобежала до того места, где она заканчивалась, и увидела прибитую на крепкозапертых воротах табличку «Строительство коттеджного поселка «Светлый рай»,продажа участков».

Название местечка меня насмешило. Светлый рай!Разве противоположность ада может быть темной?

Переставшие что-либо чувствовать ноги вынеслименя к лесу, глаза наткнулись на новый столбик с указателями. Вверху виселатабличка с перечеркнутым названием «Веревкино», внизу была еще одна, равнодушносообщавшая: «Овсянкино. 2 км».

Секунду я пыталась оценить ситуацию, потомпришла в ужас. Похоже, деревни под названием «Веревкино» нет. На ее местесейчас возводится коттеджный поселок. Вот почему продавщица из магазина гнуснозахихикала, услыхав мою ложь про желание снять дачу на лето. Какая мерзкаябаба! Она явно знала, что нужный незнакомой москвичке населенный пункт осталсялишь на карте, но не остановила меня, не сказала: «Не бегай зря по холоду,Веревкино загнулось».

И что мне теперь делать? Сил идти ни назад, нивперед нет, я попросту замерзну, потому что ноги окончательно превратились вколоды, а тело в заледеневшую чугунную чурку.

Осознав почти полную безнадежностьслучившегося, я навалилась на какой-то здоровенный ящик, стоявший у запертыхворот. Интересно, когда найдут мое тело? Скорей всего, активная работа настройке начнется лишь весной. К тому времени от госпожи Таракановой останутсятолько сапожки! Все остальное съедят волки! Или дикие кабаны! А может, тутводятся медведи! Меня затрясло от ужаса, пальцы вцепились в крышку ящика.

– Мадам, – послышалось заспиной, – вам будет трудно открыть сей контейнер, оставьте работупрофессионалам!

Я взвизгнула, попыталась сделать шаг,поскользнулась и шлепнулась в мягкий сугроб. Моментально перед носом появиласьтемно-зеленая варежка, сшитая из брезента.

– Мадам, – произнес все тот жеголос, – экая вы, право, дикая орхидея, падаете на землю. Вставайте, иначефилей отморозите! Вы как сюда завернули?

– Мне нужно Веревкино, – еле-елевыдавила я из себя.

– О, мадам! Оно когда-то было здесь,вернее, еще летом стояло, но сейчас, увы, к большому горю, а может, и ксчастью, его снесли. Сровняли с землей, убрали, словно Содом и Гоморру.Простите, вам удобно в сугробе?

– Нет, – прошептала я, –холодно очень.

– Разрешите пригласить вас к себе? Если,конечно, не сочтете за наглость подобное предложение, сделанное незнакомыммужчиной.

– Большое спасибо, – почти теряясознание от окончательно сковавшей меня стужи, пролепетала я.

– Извольте встать, давайте руку, теперьсюда, левее, чуть-чуть осталось, нагнитесь, тут притолока, отлично. Прошу,разоблачайтесь!

Негнущимися пальцами я расстегнула куртку иповесила ее на гвоздь, вбитый в стену.

– Вам лучше снять сапоги, – сказалспасший меня от неминуемой смерти мужчина, – облачитесь, коли непобрезгуете, в валеночки.