Приказ на выступление маршем и на сосредоточение был разработан молниеносно и с 9 часов 30 минут до 10 часов поступил во все части и подразделения дивизии. Эшелон походной колонны 25-го усиленного мотопехотного полка СС выступил примерно в 10 часов, а 26-го — около 11 часов. 25-му усиленному мотопехотному полку СС предстояло сосредоточение вместе со следовавшим вместе с ним 2-м батальоном 12-го танкового полка СС в районе восточнее Лисье; 26-й усиленный мотопехотный полк СС вместе с 1-м батальоном 12-го танкового полка СС также следовал для сосредоточения в район Лисье. Штаб дивизии оставался пока в Аконе, восточнее Тийера, где имелась телефонная связь. Что же касалось Лисье, там приходилось ограничиваться наличием передового пункта связи командования, иначе говоря, офицером, располагающим средствами связи.

Около 15 часов из штаба группы армий В дивизия получила телефонограмму приказа сосредоточиться в районе строго на запад от Кана и быть готовой к наступлению. Сначала дивизия была подчинена 84-му танковому корпусу со штабом в Сен-Ло, затем 1-му танковому корпусу.

В 16 часов, то есть 16 часов спустя после получения первого донесения о наличии противника, 25-й усиленный мотопехотный полк СС получает боевой приказ: полку надлежит сосредоточиться в районе западнее окраины Карпике—Версон—Лувиньи, 26-му усиленному мотопехотному полку СС левее 25-го — в районе Сен-Мовье—Кристо—Фонтене—Ле-Пенель—Шо, а 12-му саперному батальону — в районе Тийи — сюр-Сель. Части снабжения должны прибыть восточнее Орны и оставаться в Форе де Кюйби и покинуть этот район лишь с наступлением темноты. Штаб дивизии перебрасывается на северную оконечность Форе де Гримбоск.

Пора! Бойцы усаживаются на машины, стрелки-мотоциклисты несутся вдоль улиц, завывают двигатели бронетранспортеров. Сколько же раз уже приходилось переживать подобные минуты! В Польше, на Балканах, на западе Европы, в России и вот теперь снова на западе Европы. Мы, старые солдаты, с тревогой вглядываемся в будущее — мы предполагаем, что нас ждет. А вот ослепительно молодые бойцы-мотопехотинцы с насмешкой глядят на нас. У них опасений нет. Они излучают уверенность в себе — они верят в собственные силы и полагаются на волю к победе. Ну что же, им еще предстоит проверка на прочность. Над нами неприятельские истребители. Обрушиваясь на маршевую колонну, они уносят десятки молодых жизней, в клочья разрывая молодых цветущих парней. Танки запросто перемахивают дьявольские перекрестки дорог. Разведрота под командованием фон Бюттнера уже далеко впереди. Дожидаюсь от них донесений. Если бы только мы располагали достоверной картиной обстановки! А то до сих все словно в тумане.

По старой привычке мой водитель осторожно, крадучись пробирается вперед. На западе в небо поднимаются клубы темного дыма. Кан, город Вильгельма Завоевателя, откуда в 1066 году тот начал свой победоносный поход через пролив Ла-Манш, уничтожен. Свыше 10 000 жителей города, женщин, стариков, детей погребены под его дымящимися руинами. Город превратился в огромный погост.

Дорога Кан—Фале полна французских беженцев. Автобус пылает, как свеча. До нас доносятся душераздирающие крики. Чем мы можем помочь этим несчастным? Дверь автобуса заклинило, и те, кто остался в живых, сгорают заживо. Из выбитых окон свисают какие-то непонятные ошметки, когда-то бывшие людьми. Ужас! Отчего эти невинные люди сгорают заживо? Но — никаких пауз, никаких остановок! Дальше! Вперед и только вперед! Лесные массивы притягивают нас, словно магниты. Истребителей противника все больше и больше. Нас гонят, как зайчишек на охоте, и нет возможности укрыться. Маршевая колонна несется дальше!

На замыкающий колонну взвод 15-й роты обрушивается целая стая «спитфайров». Ракетные и обычные снаряды пожинают смертельный урожай. Взвод минует ложбину — в сторону не свернешь, от воздушных охотников нет спасения. Какая-то старушка-француженка бежит прямо на нас с криком: «Смерть! Смерть!» На дороге лежит один из наших бойцов, из пробитой пулей шеи фонтаном брызжет кровь. Солдат умирает на наших руках. Гремит взрыв — в воздух взлетает боекомплект амфибии, языки пламени тянутся к небу. Машина разлетается в куски. Пара минут, дымящиеся обломки убраны с дороги — и снова вперед, вперед!

Спускается вечер. 15-я рота перешла шоссе Кан—Вилье—Бокаж. Жду не дождусь подхода 1-го батальона — воздушные атаки противника сбили весь темп наступления. Наконец-то! Вальдмюллер докладывает о прибытии батальона, я слышу, как он сообщает, что потери в результате авиаатаки незначительны. Около 23 часов ко мне является денщик из 21-й танковой дивизии. Эта дивизия ведет бой у Троарна севернее Кана. Командующий дивизией генерал-лейтенант Фойхтингер ожидает меня на командном пункте 716-й пехотной дивизии. С места срываюсь туда. Над дорогой на бреющем проносятся немецкие бомбардировщики. Стоит им попасть в зону контроля неприятельского флота, как на них обрушивается остервенелый пулеметный и орудийный огонь. Посреди дороги пылают несколько грузовиков. Да, вот это вылазка, нечего сказать.

Кан представляет собой сплошное море огня. Среди развалин плутают охваченные отчаяньем люди, улицы завалены обломками зданий, в воздухе стоит удушливый запах гари. Величественные храмы превратились в груду камня, труд многих поколений людей в одночасье рухнул.

И ведь при всем при этом в городе нет ни одной боеспособной части противника! Бравые пилоты союзников отправили на тот свет тысячи ни в чем не повинных мирных жителей-французов. Безвозвратно потеряны бесценные памятники культуры. С военной точки зрения город этот не представлял ровным счетом никакого значения.

Бункер глубоко врылся в песчаную почву. В проходах лежат раненые — бойцы 716-й пехотной дивизии и 21-й танковой дивизии. Раненые стенают от боли. Позабыв обо всем на свете, хлопочут санитары. и врачи.

В 24 часа стою перед командующим 716-й пехотной дивизией генерал-лейтенантом Рихтером. Его дивизия пережила весь ужас бомбардировки авиации союзников. В одни сутки часть перестала существовать как боевая единица. Но пока что опорные пункты держат оборону. На данный момент связи с командирами полков и батальонов нет никакой, и о том, что происходит на опорных пунктах, ничего не известно.

Командующий дивизией вводит меня в курс обстановки. И вдруг громом гремит телефонный звонок. Командир полка (полковник Круг) докладывает из своего бункера обстановку и просит дальнейших распоряжений. «Враг у входа в бункер! Средств для отражения его атаки нет. Связи с подразделениями нет. Что предпринять?» В бункере генерал-лейтенанта Рихтера повисает гнетущая тишина, взгляды всех прикованы к командующему. Поражаюсь выдержке этого человека. «Я больше не могу отдавать вам приказы, — обращается он к полковнику Кругу. — Действуйте по собственному усмотрению! До свиданья!»

716-я пехотная уничтожена до основания. Дивизии просто нет. Соединение бесстрашно сражалось — но противник во много раз превосходил его и по численности, и по вооружениям. В ночь с 5 на 6 июня 716-я пехотная дивизия подверглась бомбардировке силами авиации союзников. А потом все базировавшиеся на Британских островах силы ВВС США нанесли удар по участку 716-й дивизии. Только за последние полчаса перед атакой сил высадки союзников на дивизию обрушилось свыше 1000 американских самолетов береговой обороны.