Гайдн с его боссом, легендарным Беннеттом Серфом, своё дело сделали блестяще. Они пригласили Рэнд на обед, просто чтобы узнать о книге побольше. Когда агент Рэнд раскритиковал предложение, назвав его нечестным по отношению к другим издательствам, они огласили ещё одно предложение. Что, если Рэнд отобедает с представителем каждого издательства, серьёзно заинтересованного в книге? Они даже будут согласны на двойное подчинение, если она так решит. За обедом Гайдн, Серф и третий редактор расспрашивали Рэнд о значении, которое заложено в книге. Они предположили, что если её роман – это бескомпромиссная аргументация в защиту капитализма, то он неизбежно будет противоречить христианской нравственности. Рэнд была довольна таким наблюдением. В издательстве Random House если и не были с ней согласны, то по крайней мере уважали и понимали её. К концу обеда она определилась. Random House потребовалось столь же немного времени, чтобы согласиться взять рукопись в работу. Сам Гайдн считал философию Рэнд отталкивающей, но был уверен, что на «Атланте» прямо написано: «Бестселлер». Они с Серфом были уверены, что книга спровоцирует фурор, и попросили Рэнд назвать условия[347].

Три месяца после завершения работы над «Атлантом» и до его публикации в октябре 1957 г. были для Рэнд редкой идиллией. В Random House к ней относились с трепетом. Серф просил её общаться с сотрудниками отдела продаж лично, что для автора было особой честью. Когда она отказывалась принимать правки, издательство уступало ей. «Избавившись» от романа, Рэнд стала спокойной, счастливой и наслаждалась своим триумфом[348]. Она продолжила отношения с Брэнденом в качестве любовницы и интеллектуальной коллеги. Это было затишьем перед бурей.

Рэнд на обложке National Review, октябрь 1967 г.

1967 National Review, 215 Lexington Avenue, New York, NY 10016.

На момент выхода «Источника» о Рэнд в литературном мире никто не знал. Теперь же «Атлант расправил плечи» ждали толпы людей. Шумиха по поводу этой книги не утихала ещё несколько лет. Продавался «Источник» неслыханно хорошо, хотя прошло уже больше десяти лет, и, казалось, это гарантировало успех её следующей книге. О самой Рэнд в Нью-Йорке начали ходить легенды, она была ярким и запоминающимся человеком, которого мало кто видел вне «Коллектива». Random House лишь подливало масла в огонь своими рекламными анонсами, пресс-конференцией и знаменитой витриной на Мэдисон-авеню. Весь мир замер: новый роман был на подходе.

Рэнд с «Коллективом» тоже ждали, затаив дыхание. Своим последователям она сказала, что столкнётся с критикой: она уже была к этому морально подготовлена. «Коллектив» не воспринял её предостережения всерьёз. Поражённые силой слов Рэнд, его участники были убеждены, что момент, когда объективизм захватит мир, был лишь вопросом времени. Роберт Гессен, новый член кружка Рэнд, вспоминал эти ощущения: «Мы были движением будущего… Объективизм сметёт всё на своём пути»[349]. С таким настроем ни Рэнд, ни её ближайшие друзья совсем не были готовы к позору, обрушившемуся на книгу. «Это роман? Это кошмар?» – значилось в особенно едкой рецензии в журнале Time[350]. Несколько журналов и газет с уклоном к правому крылу похвалили «Атланта», но в целом суровый вердикт был ясен. Рэнд была разгромлена. Больше всего ей хотелось найти защитника, равного себе интеллектуала, который открыл бы миру глаза на её свершения. Но таковой не появился.

Как оказалось, «Атлант» был не один, их было много. Жестокие критики неумолимо указывали на отношение Рэнд к межличностным отношениям, говорили о её злости и желчности. Бизнесмены и обладатели капиталов увидели в её работе оду промышленности, как она ценит усердную работу и ремесло, а также её знания динамики свободного рынка. Студенты и более молодое поколение читателей пришли в восторг от героев повествования и понятного и последовательного изложения идей философии объективизма. После публикации книги Рэнд поняла, что она действительно шла собственным путём. Её дорога к признанию интеллектуальным сообществом не могла быть типичной, конвенциональной или простой. Оглядываясь назад, это кажется очевидным: Рэнд всё делала по-своему.

С художественной точки зрения роман «Атлант расправил плечи» был поучительной сказкой о зле, которое влекут за собой действия правительства, когда оно вмешивается в работу свободного рынка. Действие романа происходит в дистопичном мире, находящемся на грани катастрофы вследствие долгих лет либеральной политики и лидерства. Карикатурное государство вышло из-под контроля, а во всём мире начали славить коллективизм. Увядающая Америка напоминает Рэнд Петроград её молодости. Под гнётом социалистов начинает рушиться экономика, а нехватка еды, несчастные случаи на производстве и банкротство становятся обыденностью. Над страной нависли мрак и ужас. Не веря в то, что ситуация улучшится, бездействующие граждане могут только пожимать плечами и задавать пустой вопрос, лозунг нового романа: «Кто такой Джон Голт?»

Этот мир Рэнд показывает нам глазами двух главных героев – Дэгни Таггерт и Хэнка Риардена. Оба они – одарённые предприниматели, которые пытаются удержать свои предприятия на плаву вопреки всё большему гнёту государственного регулирования. Будучи изначально бизнес-партнёрами, одинокая Дэгни и женатый Хэнк вскоре становятся любовниками. Сильные, красивые и энергичные, Дэгни и Хэнк резко отличаются от злодеев романа, дряблых, пузатых правительственных бюрократов и коррумпированных предпринимателей, пытающихся добиться послаблений от политиков, которых они купили. Враги Дэгни и Хэнка начинают с принятия законов, запрещающих конкуренцию и новаторство, как и перекрёстное владение предприятиями, а к концу романа национализируются железнодорожные компании и сталелитейная промышленность. О Советском Союзе напоминало то, что при экспроприации правительством частной собственности его владельцы должны были подписать «дарственную», оформив таким образом действие как патриотическое пожертвование.