Шон с нескрываемым обожанием глядел на него.

— Я больше ничего не буду скрывать от тебя, — тихо сказал он, касаясь бицепса напарника.

— Ты сделал из меня маньяка, настоящего психопата, — вымученно сказал Мурзилка, который выглядел теперь подавленным и опустошенным. — Лучше бы ты оставил меня в зоне.

— Нет, — поглаживая мускулистую руку друга, возразил Шон. — Я просто взял гаечный ключ и подкрутил в тебе разболтавшиеся детальки, привел тебя в порядок, разбудил твое истинное «я», которое спало за решеткой. Ты всегда таким был, Жуля.

— Не называй меня Жулей! — приказал сказочник.

— Как скажешь, дорогой. — Шон безропотно кивнул. — Я ведь тоже ничего от тебя не скрываю. Если хочешь, я могу рассказать о своей семье.

— Я слушал это уже миллион раз, — презрительно сказал Мурзилка. — Как тебя трахал папаша, а потом вы со старшим братцем убили родителей. Ты получил неплохое наследство, на котором и построил свой нынешний бизнес, загрызи меня Мурзилка! Я знаю, что в пятилетнем возрасте ты начал с червей, которых выковыривал из яблока и клал на электрическую плитку. Ты балдел, глядя, как они извиваются.

Шон пытливо смотрел на тяжело вздымавшуюся грудь друга. Он видел, как ходил ходуном кадык обожаемого им мужчины, как сжимались и расправлялись грубые пальцы.

— Тебе надо расслабиться, — сказал он, похлопав его по плечу.

— Я не хочу пить.

— А я не выпивку предлагаю. Я дам тебе успокоительное.

Мурзилка недоверчиво усмехнулся и заявил:

— На меня не действуют эти долбаные микстуры из аптек.

— Должно подействовать. Это очень хорошее седативное средство. — С этими словами он куда-то ушел, а когда вернулся, в руках Шона лежала малюсенькая коробочка, в которой что-то гремело. — На! — Напарник протянул Мурзилке таблетку ярко-желтого цвета.

— Что это? — спросил тот и с подозрением уставился на странный кружочек.

— Лекарство, — терпеливо ответил Шон. — Послушай, разве я хочу тебе плохого? Давай глотай.

— И ты тоже тогда жри! — потребовал Мурзилка, закинув таблетку в рот.

Шон послушно сжевал лекарство.

— Так что это было?

— Валокордин или барбовал, не помню точно, — морщась, потому как таблетка оказалась горькой, произнес Шон.

У Мурзилки отвисла челюсть.

— Не понял. Так что именно? К тому же валокордин в каплях бывает, придурок, а ты колеса припер. Во сне в луну въехал? Что это за шняга?

— Остынь, дружище. Должно полегчать.

Напарники уселись на диван.

Шон стал переключать каналы и остановился на том, по которому передавали «Бивиса и Батхеда».

— Весьма в тему, — заметил Мурзилка. — Тебе не кажется, что мы сильно смахиваем на главных героев этого мультика? Я — Батхед.

Шон несколько минут внимательно следил за тем, что происходило на экране, потом покачал головой и заявил:

— Если только внешне. Кстати, во мне есть что-то от Бивиса.

Мурзилка захохотал. В голове у него появилась какая-то воздушная легкость, настроение приподнялось.

На экране телевизора Бивис, гоняясь за мухой, попал лопатой в лоб Батхеду. Тот кувырком полетел на пол.

— Меня однажды так брат палкой ударил, — сказал Шон и тоже хохотнул. — А я ночью поджег пакет, подкрался к нему и накапал расплавленного полиэтилена ему в рот.

Мурзилка закудахтал от смеха, его лицо покраснело. Бивис отбросил в сторону лопату и вооружился бензопилой, жужжащее полотно которой полностью погрузилось в диван.

— Он мне потом, правда, руку сломал, но после этого у нас наступил мир, — добавил Шон.

— А затем вы прикончили своих родителей, — задыхаясь от хохота, дополнил Мурзилка. — Которые вас достали, да?! Ой, не могу! Держите меня семеро!

— Убили, — подтвердил Шон.

Он тоже начал хрюкать от смеха, глядя, как Бивис получил по башке бейсбольной битой от Батхеда и мешком повалился на пол.

— Отца в гараже молотками забили, а мать утопили. У нее изо рта такие пузырики прикольные поднимались!..

«Нам надо заманить муху», — с важным видом сообщил Батхед.

«Прикольно. А что любят мухи?»

«Дерьмо и все такое».

Сказочники одновременно грохнули от хохота.

— А потом мой братец повесился, и все свалили на него! — давясь от смеха, продолжал Шон.

— Как твои капли, то есть таблетки, называются? Валокордин? Или… ой, не могу… кокаин, сто кочерыжек в твою задницу?! — спросил Мурзилка, вытирая слезы, и даже начал сползать с дивана на пол.

Шон глупо хихикал, почесывая пах. Нет, он не перепутал коробочки с таблетками, наоборот, хотел достичь именно этого результата. Напарникам просто необходимо было расслабиться перед очередной сказкой.

— Твою мать!.. Давно я так не смеялся. Никогда не думал, что валокордин так вставляет! — Мурзилка снова заржал, вытирая покрасневшее лицо. — Ты придурок, Шон, — сказал он, чуть успокоившись, но все еще посмеиваясь. — Нас, наверное, Кролик уже ждет, а мы тут колесами закидываемся. — Он несколько минут сидел, отдуваясь и осовело вглядываясь в экран, потом перевел туманный взгляд на Шона и осведомился: — Слушай, а куда этот мужик ушел?

Шон непонимающе посмотрел на друга:

— Какой?

— Ну, тот, что пиццу приносил.

Шон сдвинул брови.

— Кажется, это я пиццу приносил. Других мужиков тут нет, Жуля.

— Я тебе не Жуля, осел. Еще раз назовешь меня так, я выбью тебе все зубы! — вскипел Мурзилка.

— А я вставлю туда присоски. Тогда ты не уйдешь от меня? — игриво поинтересовался Шон.

— Нет, в натуре. Только что приходил мужик с пиццей, — пробормотал Мурзилка, вертя головой во все стороны.

— А! Вспомнил. Наверное, это тот самый фрукт, который у нас в той комнате висит! Только это не мужик, а мальчик.

Эта версия, казалось бы, удовлетворила Мурзилку. Он успокоился, затем неожиданно чихнул и завороженно огляделся по сторонам, словно вдруг перенесся в волшебное царство Нарнии.

— Как же он принес пиццу, если висит? — задал сказочник вполне резонный вопрос.

— Тогда этот разносчик пиццы ушел. Он улетел, но обещал вернуться, — патетически произнес Шон, делая вид, что вытирает уголки глаз.

— Угу. Хорошо, что напомнил, — сказал Мурзилка, вылезая из-за стола.

Шон посмотрел в сторону комнаты, где висел юноша. Интересно, как он там?

— Вот, — сказал здоровяк, ставя на столик колбу с заспиртованным пальцем. — Я не меняю правила. Угадай, кто лучший в мире укротитель кроликов?