В ее голосе было столько же жизни, сколько в плевке человека, больного туберкулезом.

— Я не хотел, — тупо сказал Александр.

— Я знаю, — успокаивающе проговорила его любимая. — Никто этого не хотел. Просто так уж получилось. Это судьба.

— Нет никакой поганой судьбы! — ожесточенно возразил Денин, вновь прижимая женщину к себе.

Таня даже не сопротивлялась. Как кусок теплого теста. От нее несло потом и мочой.

— Я их люблю!

— Сначала ты убил их в своей голове. Виртуально. Твои мысли были очень сильными. Теперь это произошло по-настоящему.

— Замолчи! — крикнул Саша, до крови кусая губы.

— Как твоя голова?

Ему захотелось ударить Таню, и он испугался собственного желания.

«Как такая погань могла прийти тебе в голову? Ведь она же твой ангел!»

— Тебе плохо, Саша? — шепотом спросила Татьяна, и Саше показалось, что ему в череп кто-то вонзил вилы.

Однажды он видел ролик на ютубе. Члены какого-то африканского племени охотились на бегемота. Они окружили ничего не подозревающее животное, когда оно нежилось в грязной луже, после чего начали молниеносно забрасывать его копьями, швыряли их одно за другим. Бегемот ошалел от внезапной дикой боли. Он метался из стороны в сторону, но туземцы не пропускали его сквозь плотно выстроенное кольцо и продолжали жалить копьями. Денин помнил финальную сцену. Несчастный бегемот, истекающий кровью, нашпигованный копьями, все еще шевелился. Издалека он напоминал пирожок, утыканный десятками зубочисток.

Саша подумал, что сейчас он очень похож на того самого бегемота, приговоренного к смерти.

— Очень больно, — стиснув зубы, процедил Денин. — Если бы ты была сегодня рядом, то, наверное, ничего такого не случилось бы.

Таня издала смешок, и Денин с потрясенным видом отпрянул, словно его невеста внезапно превратилась в гадюку.

— Ты что? Тебе смешно?

— Нельзя шутить такими вещами. Я же говорила тебе.

— Это все ты? — скрипучим голосом спросил он.

Боль в голове не отпускала. Саша вскрикнул, потом встал на ноги и пошатнулся. Ему казалось, что его сейчас вырвет.

— Это все из-за тебя?

Таня не ответила.

Денин прошел на кухню, подволакивая больную ногу. Он взял сандалик погибшего сына, прижал его к груди, вернулся в спальню и улегся прямо на полу.

Саша поцеловал сандалик, кровь на котором давно засохла. Он видел голубой носочек, под которым угадывались крошечные пальчики.

— Саша, у меня гниет кожа на шее. Там… кто-то есть. Мне кажется, что это черви.

Денин промолчал. Какая ерунда. Черви. Сегодня он убил своих детей. И отца в довесок.

По его измученному телу прошла крупная дрожь. У него много забот, но сейчас он был не в состоянии что-то делать.

Надо отдохнуть. Завтра все будет по-другому.

Когда он провалился в вязкий, тяжелый сон, тонкие пальцы Тани нащупали булавку.

— Что еще ты обо мне знаешь, старый гоблин?! — орал Мурзилка. — Значит, все эти адвокатишки — твоих рук дело?! — Он тряс Шона как грушу.

Так голодный волкодав терзает свою добычу, стараясь оторвать от нее кусок покрупнее. Лицо Шона стало темно-бордовым, как испорченная свекла.

— Пусти, — прохрипел он, отчаянно цепляясь за толстые руки напарника. — Мурзилка, ты задушишь меня!

— Вот и чудесно! — брызгая слюной, пролаял сказочник. — Ты, гнилая брюква, отвечай! Говори, что еще накопал про меня?! — Он отпустил Шона.

Тот без сил рухнул прямо на столик, который перевернулся. На пол полетели детские книжки и пустая тарелка из-под пиццы.

Мурзилка кинулся к серванту.

— Не надо! — завопил Шон, но было поздно, шкаф уже летел на пол.

Шон закрыл глаза, сдерживая рыдания. Звон разбившегося стекла был оглушительным. Фигурки сказочных персонажей разлетелись в стороны разноцветным каскадом. Мурзилка начал в неистовстве топтать их, расшвыривать в стороны. С одной ноги слетел пушистый тапочек в виде котенка.

— Что ты еще обо мне знаешь? — утихомирившись, чуть спокойнее сказал он. — Отвечай, или я повешу тебя рядом с твоей игрушкой. Учти, мне хочется самолично проверить, как долго ты протянешь, когда я начну тебя пилить.

— Мурзилка, перестань, — пролепетал Шон.

Он еще никогда не видел своего приятеля в таком бешенстве.

Крепыш уселся на диван, сунул в рот сигарету.

— Ненавижу!.. — сказал он, неизвестно что имея в виду.

Шон осторожно устроился рядом, пригладил растрепавшиеся седые волосы и сказал:

— Я не хотел тебе говорить раньше времени… — Он пугливо посмотрел на громадные кулачищи напарника, который одним ударом мог бы свалить с ног лошадь.

— Говори! — заявил Мурзилка и выпустил дым изо рта.

— Я не родственник твоей покойной матери, — нерешительно начал Шон. — Прости, я солгал. Да, это я помог тебе выйти на свободу. Понимаешь, я давно следил за вашей историей, знал, что вы занимались истреблением бродяг и попрошаек. У меня до сих пор в сейфе хранятся вырезки из тогдашних газет. Они все пожелтели, представляешь? Так уж вышло… но я решил помочь тебе, когда вам всем настала крышка. Алекса убили самым первым. Гюрза завалил Мику, а сам пропал. Его труп нашли только через год, когда в доме обнаружили мертвую девушку.

— Да. Ее звали Алиса, — подал голос Мурзилка. — Гюрза с ума по ней сходил. Как этот наш художник по своей обугленной кукле.

Его глаза были подернуты мутной дымкой, а губы плотно сжаты. Он словно заново прогонял в своей памяти события десятилетней давности.

— Я боготворил вас, — мечтательно сказал Шон, который уже успокоился и не страшился своего вспыльчивого приятеля. — Я мечтал иметь таких друзей, как вы. По-настоящему сплоченную команду. Жаль, что так все закончилось. Когда у меня появилась возможность, я принял решение тебя вытащить на волю. Это было нелегко, учитывая тот общественный резонанс, который был вызван вашими подвигами. Кроме того, тебе припаяли немалый срок…

— Я и сам это знаю! — резко оборвал его Мурзилка. — Не нужно напоминать мне про такое дерьмо!

— Не злись. Я просто рассказываю тебе всю подноготную, дружище, — мягко пояснил Шон. — Я решил тебя вытащить. Это было трудно. Но деньги и связи решают многое. Я нанял хороших адвокатов, и нам удалось пересмотреть результаты следствия. Твоя степень участия в резне была сведена к минимуму. А потом у тебя случайно нашли психическое отклонение, которое требовало медицинского вмешательства. Остальное тебе известно. Кстати, я носил передачки Нелли. Жаль, что нам не довелось пообщаться вживую. Она действительно была не в себе.

— Ты не должен был ничего скрывать от меня! — глядя прямо перед собой, отчеканил Мурзилка. — Ты присылал адвокатов, которые ковырялись в моей жизни, а сам оставался в тени. Мол, я не при делах и вообще в непонятках. Прикрылся смертью моей матери, родственничек! Эх, ладно. — Он затушил окурок об мозолистую ладонь и бросил его прямо на пол.