— Просто во времена пиратов на дальнем мысе другой маяк стоял. Но капитан Косматый Джон пальнул по нему из пушки, чтобы сокровища, которые украл у него Одноглазый Вилли, не достались никому.

— А ты фантазируешь не хуже моей бабушки, — рассмеялся Леша. — Так что, будем искать клад? — Он выставил ладонь, и Саша, хлопнув по ней, выпалила:

— Будем!

Он сидел на вышке, свесив ноги вниз, и мусолил в зубах сигарету. Курить не хотелось, «Парламент» Эд взял для дядьки Яна, но старик так и не появился.

Днем шел дождь, но сейчас небо прояснилось и видны были звезды. Корнилов смотрел на них, ожидая, что хотя бы одна звезда упадет и он сможет загадать желание…

Но и с этим не повезло.

Сегодня ни одно его ожидание не оправдалось.

Это просто не день Бекхэма… Так говорилось в рекламе пепси, в которой снимался прославленный футболист… Когда-то она была очень популярной и до сих пор осталась в памяти некоторых.

Так вот сегодня просто не день Корнилова.

Все как-то не так шло с самого утра. Полинка не появилась на кухне, хотя Эдик гремел тарелками и даже ронял их. Водитель заболел и не смог выйти на работу, а Корнилову нужно было объехать кучу мест. Пришлось самому за руль сесть и налететь на штраф за просроченные права. Неожиданно вызвали к следователю и промурыжили два часа в кабинете, задавая одни и те же дурацкие вопросы. Из-за этого он опоздал на важную деловую встречу. А когда решил поесть, чтобы получить хотя бы одну положительную эмоцию, повар пересолил суп и пересушил мясо. Из ресторана Эдик ушел голодным и злым, а тут еще Артур с новостью о новом трупе на территории дока. И пусть не человек погиб, а обезьяна, все равно жалко ее и тревожно за себя.

Вымотавшись и издергавшись за день, Эдик решил не возвращаться домой, чтобы не продолжить череду неприятностей скандалом с женой. Купил огромный пакет острых чипсов и безалкогольного пива и забрался на вышку, чтобы посидеть в тиши и покое, а если явится дядька Ян, поболтать с ним. У старика, конечно, в башке полный кавардак, но Эдику нравилось с ним общаться.

Вконец измусолив сигарету, он выплюнул ее. Открыл банку пива и пачку чипсов. Сделав глоток, вернул взгляд на небо. Нет, звезды так и оставались неподвижными.

Отправив в рот горсть чипсов, Эдик скривился. И чипсы какими-то не вкусными были. А ведь он купил именно те, которые всегда нравились.

Корнилов не знал, что ему делать. Не с чипсами, естественно. И не со своим настроением поганым. Даже не с проблемами, связанными с бизнесом…

Он не знал, что делать со своей жизнью.

Ему скоро сорок. У него есть дом, деньги, положение… Корнилов радуется этому всему. Как и тому, что рядом с ним все эти годы преданная женщина. Жена. Полина. И в горе, и в радости. НО дальше что? У Эдика отменное здоровье, куча энергии, он предполагает дожить (как известно, человек делает только это, а располагает Бог) как минимум до семидесяти. То есть впереди еще тридцать лет…

…пустоты?

Жена отказывается рожать детей. Да что там! Она даже собаку заводить не хочет. Мелкую пучеглазую дрянь, с которой можно выйти в свет, нарядив ее в шикарные шмотки. Боится привязаться к ней, а потом потерять. Даже если псинка умрет от старости, все равно ее земной путь короче человеческого, и Поле ее хоронить.

Возможно, горе отца, потерявшего свое чадо, не такое сильное, как материнское, поэтому Корнилов готов был рискнуть и завести еще ребенка по истечении двух лет после гибели сына, а его жена до сих пор не готова к этому. И что теперь? Жить для себя? Еще тридцать лет? Ходить по огромному дому и саду, крича «ау» жене? Потворствовать тому, что она превращается в силиконовую куклу? Давать бабки на благотворительность и не быть уверенным в том, что они поступают немощным старикам, сиротам и брошенным котам, на которых та же супруга постоянно выуживает у него деньги?

Корнилов хотел заботиться о ком-то, кроме мамы и жены, в принципе способных в силу относительно молодого возраста — одной чуть за сорок, второй за шестьдесят — и здоровья сделать это самостоятельно.

«Разведусь, — решил Эдик. — Поставлю перед Полей ультиматум, и если она не изменит решения, расстанусь с ней. И сразу после начну искать женщину — мать и хранительницу очага. Буду рад, если у нее уже есть ребенок…»

Зазвонил телефон. У Корнилова дрогнуло сердце.

Полина?

Если она, то это знак. Значит, еще все можно исправить…

Но сегодня не день Корнилова.

Звонил Леша Земских.

— Добрый вечер, Эд.

Да какой уж добрый?

— Здравствуй, Леша.

— Не отвлекаю?

— Нет. Я пью безалкогольное пиво, давлюсь отвратительными чипсами и смотрю на небо, по которому не пролетают падающие звезды.

— Хотел с тобой встретиться для разговора. Если ты не против, я подъеду туда, где находишься.

— Я не в городе.

— Жаль.

— Ты скажи, чего хотел.

— Мне нужно уехать в Москву. Артур сказал, что это требуется согласовать с тобой.

— Что, нажился?

— Нет, я вернусь через неделю-другую.

— Лех, ты, конечно, спас мне жизнь… И вообще мой человек, но катись в свою Москву и не возвращайся. Ты вырос… вот есть выражение «из коротких штанишек», а ты вырос из тельняшки. Понимаешь, о чем я? Не надо было снимать крахмальный медицинский халат, под которым фрак, и напяливать на себя старую, пропахшую потом и рыбой тельняшку. Ты не на месте тут.

— Где ты, объясни, я приеду?

— На вышке у цыганской деревни. Знаешь, где она?

— Найду. Оставайся там, я скоро.

И отсоединился. А Эдик решил искупаться. Вода всегда действовала на него волшебно. Поэтому он подолгу стоял под душем, просыпаясь после кошмаров.

«Кстати! — встрепенулся Эд. — Ни разу с того разговора с дядькой Яном о «Надежде» я не то чтобы не видел привычного кошмара… Даже не боялся снова в нем оказаться. Он подкрадывался иногда не бесшумно, и я успевал отбежать. Ушел страх. Потому что я понял его природу!»

Корнилов слез с вышки и прошел к воде. На нем сегодня был костюм, на ногах отличные ботинки, привезенные женой из Италии. Она знала его размеры и вкусы и всегда в заграничных поездках приобретала мужу вещи. Причем элегантные, не то что себе. Эдик разделся и аккуратно положил пиджак и рубашку на ботинки. После этого нырнул в море.

Он долго плавал. Выбился из сил и наглотался воды, но умиротворился.

Когда выбрался на берег, лег на гальку. Раскинув руки и ноги, вновь посмотрел в небеса.

Звезды как будто приклеены!

— Эдииик, — услышал он далекий голос. — Ты где?