Взбешенный, больше от страха за нее, Михаил поднялся в воздух, а затем опустился на землю на расстоянии ярда, невидимый для них. И направился в их сторону — высокая властная фигура появилась в ночи из-за деревьев. Он навис над ними, грозный и внушительный, его лицо было сурово и беспощадно. Черные глаза светились смертельной угрозой. Отраженный лунный свет придал его пристальному немигающему взгляду красное мерцание, он выглядел диким зверем.

Руди испуганно вскочил на ноги с мыслью о том, как ему защитить загадочную леди. Но хотя Михаил был на несколько футов дальше от Рейвен, чем Руди, он дотянулся до нее первым. Схватив Рейвен за хрупкое запястье, Михаил прижал ее спиной к своей груди.

— Добрый вечер, мистер Романов, — вежливо сказал Михаил, его голос был низким и шелковистым, но и Руди, и Рейвен задрожали, — Может быть, вы будете так любезны и скажете, что вы здесь делаете посреди ночи наедине с моей женщиной.

Как только он произнес последнее слово, где-то поблизости зловеще завыл волк, и его протяжный вой предупреждением отозвался в ночном воздухе.

Рейвен пошевелилась, но хватка Михаила грозила сломать ей кости.

Помолчи, малышка. Если хочешь, чтобы этот человек увидел рассвет, тебе лучше повиноваться. Он сын Ганса Романова. У него на уме то, что давным-давно вложил в него отец.

Она заметно побледнела.

Михаил, его родители...

Я на волосок от потери самообладания. Не испытывай мое терпение!

— Мистер Дубрински!

Теперь-то Руди узнал его, влиятельную персону в его родной деревне, безжалостного врага и ценного друга. Голос Михаила казался спокойным, даже безмятежным, и, тем не менее, он выглядел способным на убийство.

— Это получилось случайно. Я пришел сюда, потому что...

Он умолк. Он мог поклясться, что за деревьями мелькнули волки и их глаза горели тем же огнем, что и у того, кто стоял перед ним. Один взгляд на его безжалостное лицо, и Руди растерял всю свою храбрость.

— Я оплакивал свою потерю, когда она шла мимо и услышала меня.

Волки молчаливой тенью подобрались поближе. Михаил ощущал их рвение, их жажду крови. Это подействовало на него заразительно и смешалось с черной ревностью. Стая шептала и взывала к нему как к брату. Чудовище в нем подняло голову, требуя освобождения. Человек говорил о своей невиновности, но как легко можно было прочитать желание в его теле, почувствовать запах возбуждения. Михаилу ничего не стоило увидеть в сыне следы той же мании, которой был предан его отец.

Михаил смерил фигурку Рейвен пристальным взглядом, и у него дрогнуло сердце и прервалось дыхание. Он никогда не смотрел вглубь человека, не приучал себя делать это. Глубоко внутри ее Михаил прочитал сострадание, печаль, утомление и что-то еще. Он ранил ее. Это было в глубинах ее огромных глаз. Был там и неподдельный страх. Она знала, что волки неподалеку, она слышала их голоса, требующие, чтобы он защитил ее. Для нее это был настоящий удар — понимание, насколько он восприимчивее к их примитивной логике, насколько больше в нем животного начала. Он притянул ее к своему плечу и послал молчаливую команду волкам, чувствуя их сопротивление, их нежелание повиноваться. Они чувствовали его антипатию к человеку, его собственную жажду крови, его потребность стереть с лица земли врага, который может представлять угрозу для его пары.

— Я слышал о вашей потере, — выдавил Михаил, и его рука обвила талию Рейвен. — Ваша мать была замечательная женщина. Ее смерть — ужасная потеря для всех нас. С вашим отцом мы расходились во взглядах, но я никому не пожелал бы такой смерти.

Рейвен дрожала от холода и от осознания того, что Михаил мог испытывать такую злобу по отношению к кому-то. Хоть она и была светом в его темноте, но оказалась неспособна понять, что он прежде всего хищник. Он гладил ее вверх и вниз по руке, стараясь успокоить. И еще раз повторил свой приказ волкам.

— Вам лучше вернуться домой, мистер Романов. Вам нужно как следует выспаться, тем более в этих лесах небезопасно. Звери все еще беснуются после бури.

— Спасибо вам за вашу доброту, — сказал Руди, обращаясь к Рейвен и неохотно оставляя ее с человеком, который, казалось, был способен на жестокость.

Михаил наблюдал, как парень удаляется в направлении деревни, куда вела тропинка через просеку.

— Ты замерзла, малышка, — нежно сказал он.

Рейвен сморгнула слезы, заставляя дрожащие ноги делать шаг за шагом. Она не могла поднять на него глаза, не осмеливалась. Она просто наслаждалась красотой ночи. А потом услышала Романова. Самой природой в ней было заложено стремление помочь, если это было в ее силах. Но на этот раз она вызвала что-то темное и смертельное в Михаиле, что-то, что сильно ее встревожило.

Михаил шагал рядом, изучая ее повернутое в сторону лицо.

— Ты идешь не в том направлении, Рейвен.

Он положил руку ей на спину и направил в нужную сторону.

Рейвен напряглась и увернулась от его прикосновения.

— Может быть, я не хочу возвращаться назад, Михаил. Может быть, я и правда не знаю, кто ты.

В ее голосе было больше боли, чем гнева. Михаил тяжело вздохнул и потянулся к ней, его хватка была железной.

— Мы поговорим об этом дома, в тепле, а не здесь, не то ты превратишься в ледышку.

И, не дожидаясь согласия, он с легкостью поднял ее на руки и понесся через лес. Рейвен вцепилась в него, уткнувшись лицом в плечо, она дрожала больше от холода, чем от страха перед ним, перед своим будущим, перед тем, кем она стала.

Михаил принес Рейвен в спальню, одним взмахом руки зажег огонь и положил ее на кровать.

— Ты бы могла, по крайней мере, надеть хотя бы старые ботинки.

Рейвен запахнула плащ, глядя на него из-под длинных ресниц.

— Зачем? И я не спрашиваю о туфлях.

Он зажег свечи и смешал травы, чтобы заполнить воздух спальни успокаивающими, исцеляющими ароматами.

— Я мужчина-карпатец. В моих венах течет кровь земли, и я целые века ждал свою Спутницу жизни. Мужчинам-карпатцам не нравится видеть рядом со своими женщинами посторонних мужчин, поэтому я не мог справиться со своими эмоциями, Рейвен. А ими не так-то легко управлять. Твое же поведение совсем не похоже на то, как должна себя вести карпатская женщина. — Он улыбнулся и прислонился к стене. — Я не ожидал, что вернусь домой и обнаружу, что тебя нет. Ты подвергла себя опасности, Рейвен, а мужчины нашей расы не могут это допустить. И я нашел тебя рядом с человеком. С мужчиной.

— Он страдал, — тихо сказала она.

Михаил что-то раздраженно проворчал и добавил:

— Он хотел тебя.

Ее ресницы затрепетали, взгляд был испуганный и неуверенный.

— Но... нет, Михаил, ты ошибаешься, точно ошибаешься. Я только старалась утешить его. Он потерял обоих родителей.