* * *

Занятый нами дом стоял поблизости от Четвертой круговой. Очень даже неплохая позиция. Говорят, новичкам и дуракам везет. Получалось, нам повезло вдвойне.

Мы с Адой, Гарри, Кроликом и Максом сидели на крыше и смотрели, как синева заполоняет город. Гарри дремал, улегшись на небольшом топчане, – в мирные летние дни тут, верно, загорала та девочка, дочь хозяйки…

Океан еще не подступил к нашему переулку, и мой взгляд то и дело возвращался к лежащему внизу человеку. Его застрелили из арбалета – теперь я точно смог разглядеть болт, торчащий из груди, – погибший был примерно моим ровесником, лет тридцати с небольшим. Мне почему-то казалось, что этот парень похож на меня, – я видел себя убитым, лежащим на мостовой, проигравшим…

Только четыре кольца круговых магистралей оставались еще не залитыми Океаном. Наверняка где-то поблизости сидят основные конкуренты, выжидая точно так же, как и мы. Ну а когда синева докатит до Двойной башни, тогда все и начнется. Дело в том, что во время взрыва кристаллы распадаются – и, чем ближе к Двойной башне, тем больше шанс потерять кристалл. Внутри Третьей магистрали, например, хранить кристаллы попросту нельзя. Никто и никогда не делает себе убежище в этом круге. Дома здесь самые богатые, и есть чем поживиться. И бандиты, и обычные граждане, которые после падения Пелены становятся мало лучше бандитов, устремляются именно сюда и врываются во все дома подряд. Держать здесь оборону можно лишь с очень сильным и большим отрядом, а в дни хаоса всякий большой отряд ненадежен. Пройти в центр города сразу после падения Пелены тоже проблематично – опять же из-за грабителей. Вот почему лучше всего отсидеться с преданной командой где-нибудь в районе Четвертой круговой, а потом по синеве топать на приступ, зная, что с помощью синьки всегда можешь отбиться от какой-нибудь банды. В этом смысле наша нынешняя дислокация была идеальной.

Я извлек болт из плеча Гарри, продезинфицировал концентратом и заштопал как мог рану своими белыми кружевами – они годятся и на это. Все, что причиняет вред, может творить добро, просто надо придумать, как это сделать. И еще суметь. Разрушал я куда лучше, чем чинил, – это надо признать. Для раны Миу хватило пластыря – болт только содрал кожу на лице и напугал ее до полусмерти.

Макс притащил снизу пару батонов, бутыль с соком и кусок сыра – поклялся, что хозяева добровольно с ним поделились. Их добровольность я уже успел понаблюдать, но Максу не стал пенять – все мы здорово оголодали. Последнее, что я ел со вчерашнего дня, – это кусок зачерствелого пирога в «Тощей корове», а затем сухари из припасов Кролика.

– Ада, – обратился я к графине. – Расскажи мне о команде Наследника. Ты вроде как собиралась к ним влиться…

Она проглотила мое оскорбление и сказала ледяным тоном:

– Я ведь так и не влилась, если ты помнишь.

– Но что-то ты знаешь? – Я не отступал.

– Мэй говорила, что в охране у него бывшие стражи, семеро человек…

– Большая конкуренция, как посмотрю.

– Кто у него Создатель волны – не ведаю, – продолжала Ада. – Лоцмана тоже не знаю.

– Создатель волны – Архитектор, – сказал я. – Охранником Марчи. Хотел бы я поглядеть, как они поладят.

Макс заржал. Да уж – трудно было представить вместе отвязного Архитектора и сухаря Марчи. Разве что… Одного из них тут же кинут.

– А другие команды? Что ты знаешь про них? – продолжал я свой допрос.

– Только то, что во главе у них Альбинос и Берсерк. – Она во второй раз упомянула этих двоих.

– Альбинос? Он вернулся? Ты видела его? – Честно говоря, на Альбиноса я немножко надеялся. Несмотря ни на что. Я знал, что надежда моя смешна, но ничего не мог с собой поделать. Из всех конкурентов я, пожалуй, мог бы отдать победу Альбиносу. При этом сознавая, что этого делать нельзя.

Ада пожала плечами:

– Лично не видела, но мне сказали, что Альбинос прибыл на лайнере «Виктория». Как только Пелена пала, он сошел на берег.

– Он точно решил принять участие в драке?

– Зачем же тогда он приехал!

– А Берсерк?

– Про него знаю только, что он в игре.

Берсерк – мерзавец каких мало. Если остальные создают Пелену, которой и сами обязаны подчиняться, то этот находится вне покрова. Сами понимаете, что это означает. Произвол. Как на минус десятом уровне. Только повсюду – на каждой улице и в каждом доме. Закон будет один: желание Берсерка.

– Ты что-то мрачен, – заметила Ада. – Как будто уже проиграл. О чем думаешь?

Я неопределенно передернул плечами. На самом деле я думал о том, что мой фальшивый кристалл сможет поддерживать Пелену две недели, а потом распадется. Магистр – этот закон никому еще не удавалось обойти – умирает вместе с кристаллом. Для магистра жизнь и власть – одно и то же. Для магистра, но не для меня. Я не собирался отдавать свою жизнь за право держать нити чужих судеб в руках. Я дрался не за власть, а за…

Вот именно – за пустоту. Все мои формулировки оканчивались многоточием.

* * *

Наш разговор прервали. Женский рев, визг, плач. В дом напротив пятеро парней волокли трех женщин. Две почти не сопротивлялись, но одна дралась как бешеная кошка: вырвалась, ее вновь поймали, но, когда затаскивали в дом, она ухватилась за косяк, так что двое парней оторвать ее пальцы не смогли. Тогда они попросту взяли и захлопнули дверь. От ее крика у меня заложило уши.

– Скоты! – заорал Макс.

Но парни внизу его вопль, похоже, не расслышали. Только Гарри проснулся, попробовал сесть, но, застонав, вновь повалился на топчан. Судя по красным пятнам на щеках, его лихорадило.

А крики и визг, уже приглушенные дверьми, все неслись снизу: теперь избиение продолжалось внутри дома.

– Такое повсюду, – заметила Ада. – Я пока шла по городу, видела, как банда набросилась на двух попавшихся по дороге подростков и стала молотить их ногами, пока не забила до смерти.

На лестнице раздался дробный стук каблучков, и на крыше возникла Полина.

– Вы долго будете это терпеть? – Она уперла руки в бока.

– Что именно? – Я сделал вид, что не понимаю, о чем речь.

– Это! – Она ткнула пальцем в окно дома напротив.

– Теперь такое повсюду, – повторила Ада. – Это хаос.

Но ее довод не произвел на Полину никакого впечатления.

– А если бы меня… если бы я была там… вы бы тоже такое терпели?! – Из глаз Полины вдруг брызнули слезы.

– Тебя бы мы никому не отдали! – заверил ее Макс. И приосанился. То есть выпятил свой круглый живот.

Неожиданно один из парней вновь появился на улице, он огляделся, что-то выискивая.

– Эй, ты, урод! – завопил Макс, явно вдохновленный обличительной речью Полины.

Парень услышал и поднял голову.