— Иди в душ, — выдавил он из себя. — Я подожду тебя в комнате. И дверь оставь открытой… на всякий случай.

Лиз несмело улыбнулась и спряталась в ванной.

Стараясь не наступить на тянущийся по полу хвост от покрывала, она приблизилась к умывальнику, открыла воду и посмотрела на себя в зеркало. Стыдно! Как же ей сейчас было стыдно.

— Дура! — прошептала Лиз, глядя на свое отражение в зеркале. — Какая же я дура.

Егор же медленно ходил взад-вперед по комнате, рассматривал обстановку, ненадолго задержался возле книжного шкафа, где помимо книг были расставлены фотографии. Лиз. Ее отец. Света и Лагодин. Групповые фото и одиночные. Вся жизнь Шермер, как на ладони. Счастливая жизнь, успешная, беззаботная жизнь «золотой девочки». Она не знала разочарований, по крайней мере, до тех пор, пока не встретилась с ним.

Тихонько пискнул телефон и Егор, нахмурившись, потянулся за ним. С удивлением увидел на экране сообщение от незнакомого абонента. Пришлось читать. Писал Ландье-старший, просил о встрече утром. Пожав плечами, Гардов ответил, что будет в назначенном месте. Почему нет? Брат Жана показался ему вполне разумным человеком, и было интересно, что тот от него хочет. А если снова заведет свою волынку с благодарностью, то всегда можно будет встать и уйти. Еще подумалось о том, что стоит, наверное, связаться с Крысом и дать согласие на участие в боях.

— Ты не ушел, — Лиз появилась на пороге ванной, по-прежнему кутаясь в шелковое покрывало. Правда, на этот раз она выглядела куда лучше, умылась, привела в порядок волосы, кажется, даже немного успокоилась и пыталась улыбаться.

— Я же обещал, — Егор пожал плечами, наблюдая за тем, как она, придерживая на груди край покрывала, приблизилась к кровати и уселась на край. — Все в порядке?

— Д-да… наверное… я… прости, — Лиз отводила глаза, кусала губы и чувствовала себя очень неуверенно и неуютно. С другой стороны, она прекрасно знала, что именно сбирается сказать и сделать. Она решила. И отступать не собиралась. И пусть сегодня все пошло наперекосяк с самого начала, но теперь она была твердо намерена все исправить.

— Хорошо, — Егор приблизился к ней и сел напротив, осторожно взял ее ладони в свои, сдал ледяные пальчики. — Ты замерзла, ложись спать.

— А ты? Останешься? — тихий шепот, несмелый. И голос, полный надежды.

— Лиз, — он почти простонал ее имя. — Ты… несмотря на все, что я тут тебе наговорил, я все же не железный. Понимаешь? Так что ничего хорошего из всего этого не выйдет. Ложись спать, а я пойду к себе.

— Это ты не понимаешь, — она все же нашла в себе силы поднять голову и посмотреть на парня. — Я… я хочу, Егор. И тебе совершенно не обязательно и дальше играть в благородство. Я… люблю тебя и… — слова как-то все забылись. И Лиз просто подалась вперед, сама поцеловала его, обвила руками за шею. — Я не хочу ждать.

Благородство? Да кому оно нужно? В чем смысл строить из себя хорошего парня и отказываться от того, чего и самому хочется?

Лиз таяла в его руках. Поцелуи становились все жарче, ласки откровеннее… куда-то подевалось покрывало, что было ее единственной преградой, но она даже не поняла этого. Лишь только краем сознания отметила, что ощущает прикосновения Егора всей кожей. Вспыхивает точно спичка от каждого его касания. И ей было мало. Хотелось прикоснуться к нему, почувствовать под своими ладонями горячую гладкую кожу. Смущение и стыд отошли на задний план, а затем и вовсе забылись. К чему все это, когда его прикосновения — это правильно. И нет ничего постыдного в том, чтобы ощущать тяжесть его тела и тепло кожи, прикасаться к нему самой и позволять ему касаться себя. Везде. Это не страшно. И не стыдно.

Правильно.

Она сама стянула с него свитер, скользнула кончиками пальцев по рукам, груди… сжала пряжку ремня и возмущенно всхлипнула, когда Егор перехватил ее руки.

— Я сам, — он продолжал целовать ее так, что она почти теряла сознание. Растворялась в пространстве, рассыпалась на мельчайшие золотые искорки, каждая из которых вспыхивала ярко-ярко.

Она горела. Кровь превратилась в огненную лаву, внизу живота закручивалась горячая тугая спираль… Все ее существо требовало продолжения. Она была готова… или думала, что готова…

Боль стала полнейшей неожиданностью. Лиз всхлипнула, инстинктивно попыталась отстраниться, но Егор не позволил. Он шептал ей какие-то глупости, целовал, заставляя расслабиться, забыть обо всем. И она поддалась… И боль повторилась снова. Слезы сами потекли по щекам.

— Эй, ты плачешь? — Егор чуть отстранился, осторожно стирая слезинки с ее ресниц.

— Я… все в порядке… правда… я… — но слезы не прекращались. Они все текли и текли.

— Все… — Гардов отстранился, откатился в сторону, прижимая ее к себе. — Чувствую себя последней сволочью.

— Нет!! — Лиз прижалась к нему, вцепилась в плечи с такой силой, что Егор не сомневался — останутся синяки. И плакала. Взахлеб. — Это я… Прости… я…

Он пытался ее успокоить. Обнимал, прижимая к себе, шептал какие-то глупости, укачивал, точно маленького ребенка. И ненавидел себя. А Лиз так и уснула, уткнувшись носом ему в шею и тихонько всхлипывая во сне.

Чуть привстав, Егор дотянулся до многострадального покрывала и закутал девушку, откинулся на подушку, прикрывая глаза. Уйти, не разбудиз? в Лиз, не представлялось возможным, по крайней мере, сейчас.

Утром Лиз проснулась разбитая, с раскалывающейся от боли головой, заплывшими от слез глазами и одна. Егора не было. Только на прикроватной тумбочке стоял стакан с водой, рядом белели две таблетки и записка. Все несколько слов и обещание позвонить позже.

Она снова плакала. Винила себя во всем. Затем все же нашла силы и поднялась с кровати, долго стояла под душем, сушила волосы, непрестанно всхлипывая. Собственное отражение в зеркале не порадовало: бледная физиономия, с опухшими глазами, превратившимися в узкие щелочки.

Пришлось делать компрессы, чтобы хоть немного привести себя в человеческий облик.

Светка ворвалась в комнату Лиз уже заметно после полудня.

— Эй!! Привет! А чего это ты все еще в постели??

Лиз только что-то невнятное пробормотала в ответ и сняла с лица полотенце.

— Оп-пачки! — подруга с размаху плюхнулась на кровать, уставившись на опухшее лицо Лиз, широко распахнутыми глазами. — Что случилось? Лиз? Где Гардов? Что он сделал?

— Ушел, — несчастно всхлипнула Лиз, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. — И он ни в чем не виноват. Это все я. Я все испортила.

— Эмм… Так… лежи здесь, я сейчас вернусь! — не обращая внимание на возражения подруги, Светка подорвалась на ноги и унеслась. Вернулась спустя всего несколько минут с черным небольшим футляром. — У мня тут штука одна есть, как раз для такого случая. Давай, снимай свою повязку, будем приводить тебя в нормальный вид. А пока мой улучшенный крем делает свое дело, ты мне все и расскажешь.