смущенно пробормотал тот, пытаясь отстраниться, но куда там; она лишь крепче обхватила его за шею. — Сколько лет, сколько зим. К слову, в нашу последнюю встречу я вроде как просил не называть меня котиком.

— Угу, угу, — произнесла Урсула, а потом игриво хлопнула по его пухлой ладони. — А еще ты вроде как обещал послать мне телеграмму, вот только руки так и не дошли, верно? Ладно, отпустим старые обиды, тем более в такой день. Абдуль! Рада тебя видеть! Как твоя лавка?

— Прогорела, — кисло усмехнулся тот. — В прямом смысле этого слова.

— О, жаль слышать. А я как раз подумывала заглянуть к тебе за парой безделушек. Так, а это еще что за милашка?

Семен не сразу сообразил, что последние слова были адресованы в его адрес. Будь он человеком, он бы покраснел — однако на данный момент он был котом, поэтому просто ответил:

— Семен, можно просто Сеня.

— Не знала, что ты завел себе фамильяра, — покачала головой Урсула, обращаясь к Кроули.

— Увы, это не фамильяр, — тяжело вздохнул мой. — А одна из моих травм, воплощенная… Долгая история. Не сочти за наглость, но мне понадобится твоя помощь. Не можешь ли ты по старой дружбе провести нас на шабаш? Мы должны встретиться там с одним нашим знакомым…

— Конечно! — Урсула наконец отлипла от сумасбродного чародея и цыкнула на верзил, которые под ее взглядом вытянулись в струнку. — Мальчики, вас же не затруднит пропустить двух милых джентльменов и их пушистого друга? Под мою личную ответственность, разумеется.

Судя по всему, сия мадам обладала среди местной чародейской тусовочки каким-никаким авторитетом, так как громилы без лишних слов освободили им путь, да и в очереди не нашлось недовольных столь наглому блату, происходящему прямо глазах у изумленной публики.

— Котик, значит, да? — негромко произнес Семен, семеня рядом с Кроули.

— Долгая история, — густо покраснел тот и откашлялся в кулак. — Когда-то мы с Урсулой провели недельку в Париже…

— Oui, и она была незабываема! — оглянулась Урсула, вышагивающая впереди, и хитро подмигнула. — Как жаль, что тебе пришлось покинуть Францию, mon cheri.

— Кто ж знал, что они так трепетно относятся к своей драгоценной Эйфелевой башне, — буркнул Кроули. — Я всего лишь пытался провести ритуал восхваления Гора, а они сразу: «Кощунство, вандализм»… Невежды!

Под ворчание Кроули они прошли длинный поднимающийся вверх каменный коридор и очутились на весьма и весьма широкой поляне. Всю куда ни кинь взгляд находились чернокнижники и волшебницы, колдуны и чародессы, магиплеты и шаманки, которые вели неспешные разговоры, прогуливаясь туда-сюда или толпились вокруг котлов, наполняя бокалы и обсуждая последние веяния магического ремесла.

Не заметить Чунта было сложно, ибо здоровяк возвышался над окружающими его ведунами на несколько голов. При виде их честной компании, снежный человек раскланялся с каким-то плюгавым старичком, что не спеша почапал в сторону, и недовольно произнес:

— Угук.

— Мы торопились как могли, — возразил Кроули. — И между прочим еще даже не завтракали. К слову, Урсула, познакомься: это Чунта, мой добрый приятель.

— Гук, — буркнул «добрый приятель», который, судя по выражению косматой морды, имел диаметрально противоположное мнение насчет своих взаимоотношений с колдуном.

— Очень приятно, — улыбнулась в тридцать два зуба Урсула. — У вас интересный акцент. Откуда вы, из Австралии?

— Угук, — скромно ответил Чунта, явно довольный тем, что еще один человек повелся на его альтер эго.

Однако не успел Семен спросить о том, что они все-таки собираются делать с камнем, покуда их не настиг Распутин, как вдалеке показалась знакомая высокая фигура, что, остановившись неподалеку от входа и опершись на посох, принялась внимательно оглядываться по сторонам.

Глава 27

Все хорошо, что хорошо кончается.

Уильям Шекспир о гонораре

— А кто этот интересный мужчина в возрасте — еще один ваш ami? — с любопытством спросила Урсула, после того, как они утянули ее в сторону и все вместе спрятались за большим дубом.

— Не совсем, — ответил Семен. — Он пытается нас убить.

— О, не волнуйтесь, — лишь беспечно махнула рукой Урсула. — Любые конфликты на шабаше строго-настрого запрещены и посмевшего нарушить правила ждет суровое наказание.

— Костер? — с надеждой произнес Семен.

— Хуже. Его больше никогда не позовут ни на одну вечеринку. Во всяком случае, в этом сезоне.

— Думаю, он переживет, — дернул усами Семен, наблюдая за Распутиным, который внимательно взглядывался в лица окружающих. — А вот мы, боюсь, нет. Чунта, какой у нас план?

Однако тот не успел вымолвить и слова. Распутину, похоже, надоело играть в прятки, поэтому, остановившись, он выпрямился во весь свой могучий рост, оглядел волшебную братию хищно блестящим самоцветом, который был у него заместо левого глаза, и зычным голосом произнес:

— Эй, вы! Да-да, я к вам обращаюсь, горстка посмешищ в скоморошьих нарядах!

Подождав, пока разговоры мало-мало стихнут, а взгляды окружающих устремятся на него, Распутин продолжил:

— Я ищу двоих: никчемного лысого толстяка по имени Алистер Кроули…

— Эй!.. — обиженно просопел Кроули, пригладил макушку и втянул живот.

— … и его ручного блохастого кота по кличке Семен…

— Сам такой, — буркнул тот и, завидев, что Кроули не спеша потягивает ярко-алый напиток из высокого фужера, спросил: — Ты где успел выпивку достать?

Тот в ответ только пожал плечами и хитро подмигнул. Да уж, талант не пропьешь, доказано на деле.

— У них при себе одна вещица, которая принадлежит мне. И я знаю, что эта парочка сейчас скрывается где-то здесь. Приведите их ко мне — или…

Распутин зловеще замолчал и окинул чернокнижников с гадалками грозным взглядом. Правда, если он и хотел вселить в веселящихся чародеев страх и ужас своей пламенной речью, его план явно не сработал. Выглядели они скорее заинтересованными, нежели испуганными.

— Или что? — протянул чей-то нетерпеливый голос. — На самом интересно месте!

— Я превращу ваши жалкие жизни в страдания! — слегка неуверенно закончил Распутин, явно ожидавший немного другую реакцию. Немного подумав, он добавил: — Черви!

На какое-то время вокруг повисла тишина, которая спустя пару секунд взорвалась дружным смехом. Посмеивающиеся кудесники продолжили заниматься своими делами, лицо же Распутина начали покрывать пунцовые пятна.

— Да как вы… — вне себя от бешенства выдохнул он, пока его единственный нервно подергивающийся глаз наливался красным. — Да как вы… да что вы… Уничтожу!..

— Расслабься, дорогуша, — бережно похлопала его по руке проходящая мимо ведьмочка в остроконечном колпаке. — Меня вот лично волокли на дыбы четыре раза за последние сотню лет — нашел, кого муками пугать. Накось лучше — хлебни пунша. Фирменный рецепт госпожи Франни.

Стоявшая возле огромного котла дородная женщина, помешивающая варево деревянным ковшом, отвлеклась от