– Да, конечно, – пробормотала она, должно быть,очень волновалась. – Вот на этом балу мы и познакомились. Он был без жены,а я не замужем.

– Познакомились, и что?

Она пожала плечами.

– Стали любовниками, естественно.

В самом деле, ничего противоестественного я не находила.Марине на вид лет двадцать пять, хотя, скорее всего, немного больше, и все своесвободное время, она, судя по всему, тратит на поддержание своей красоты, априрода-мать не поскупилась. Хо­рошая фигура, вздернутый носик, наверняка поль­зуетсяуспехом у мужчин. К тому же самостоятель­на. Да, вполне естественно. Лерастарше, и внешность у нее не такая яркая. Хотя Лера мне нравится боль­ше, но яне мужчина.

– Как долго продолжалась ваша связь?

– Чуть больше полугода. Я собиралась отдо­хнуть с нимгде-нибудь в Испании летом, но он по­ехал со своей женой.

– Она о вас знала?

– Что вы. Гену бы инфаркт хватил. Он дрожал над ней,точно она хрустальная. Не знаю, как он во­обще решился встречаться со мной.Трусил, точно заяц. Иногда до смешного доходило. Поначалу я, конечно,надеялась. У них ведь даже детей нет. Я бы ему сына родила, мне всего-тотридцать. И я была уверена, что он меня любит, а потом… потом стало ясно,никуда он от своей Лерки не денется. Я заку­рю, вы не против?

– Нет-нет, курите.

Она закурила, глядя куда-то в угол, стало ясно, рана в еедуше отнюдь не затянулась и рассказать о своих чувствах ей хотелось, можно и свопросами не лезть. Похоже, рассказать об этом ей просто некому.

– Скажите, как так можно: ты любишь челове­ка, ведь ондействительно меня любил, но ничего не хочешь менять. Тебя устраивают случайныевстре­чи, когда все время смотришь на часы. Знаете, у ме­ня сейчас роман, и всето же самое. Наверное, я про­сто не умею… из-за других расходятся, а со мной…

– А кто был инициатором разрыва?

– Я. Хотя я совершенно не хотела этого. Мне нужно быловидеть его каждый день и ложиться с ним каждую ночь, а еще чтобы был ребенок… Ая, как назло, забеременеть не могла. Может, тогда бы он… Я сказала: больше такне могу, или – или. Он сказал, что подумает, ушел и неделю не звонил. А когда япозвонила, он виновато сообщил, что вы­брал. Жену, разумеется. Думала, с умасойду, потом ничего, пришла в себя. Непонятно, чего он так в нее вцепился.Отношения у них были странные.

– Что за отношения? – насторожилась я.

– Гена рассказывал о своей жизни охотно. И о жене тоже.Мне это не очень нравилось, но надо же человеку выговориться. Поженились онирано, и я думаю, она его… презирала, что ли, или он это сам выдумал, а когдасделал карьеру… словом, он был очень горд собой, доказал собственной жене, чтона многое способен. Она-то училкой работает в музы­кальной школе, не знаю, чемтам особо гордиться.

– У него до этого были романы?

– Пять лет назад была какая-то девчонка из бан­ка, но сней он быстро порвал и вообще очень нерв­ничал, боялся, что жена узнает.

– Чего боялся? Она училка, он банкир, поди, из дома быне выгнала.

– Не знаю. То ли он по натуре мальчишка, ко­торомунянька нужна, и без нее он ни шагу, то ли действительно любил. Наверное, любил,раз остался с ней.

– Значит, вы расстались и длительное время не виделись.Тогда зачем вы к нему на дачу поехали?

– Ситуация сложилась… – она устало махнуларукой. – Вот эту квартиру купила, денег заняла, обещали ждать год, атеперь… Денег занять негде, сумма приличная, десять тысяч долларов. Вот я ему ипозвонила, сказала, что у меня важное дело, надо встретиться.

– По телефону о деньгах не говорили?

– Нет. Я боялась, он сразу откажет, а так… для него этиденьги пустяк, тем более мне ведь в долг, я бы отдала. Он сказал, что будет надаче, объяснил, как проехать. Вы знаете, мне кажется, он тоже хотелвстретиться, оттого и дача эта… хотя раньше мы только у меня встречались. Он досмерти боялся, что жена узнает. Еще жалеть ее предлагал, она, ви­дите ли,несчастна, детей нет. А я счастливая? Я приехала, постояла у калитки, но он неоткрыл. Я, если честно, не удивилась, думала, сдрейфил и смылся к Лерке своейпод бок. И звонить ему не стала, поня­ла, что бесполезно. Теперь придется ссудув банке брать, процент сумасшедший, а что делать? Его за­стрелили? – вдругспросила она.

– Да.

– Кто, за что?

– Это мы и выясняем.

– А если это жена? Ведь может быть такое?

– Конечно, может. Но в момент убийства она находилась домав компании соседки. Лапшин со­седку не жаловал, и дамы предпочитали встречать­ся,когда его нет. К тому же примерно в это время она звонила мне, у меняопределитель номера, звонила из дома, а если она была дома, следовательно, надаче быть не могла.

– Да, конечно, – кивнула Марина. – Надеюсь,убийцу найдут. Вы, наверное, думаете, вот сидит, рассказывает и… я его в своейдуше давно похоронила. И сейчас совсем не больно, сама удивляюсь. Будто уехалкуда-то, и все… Это я себя так настра­ивала, когда волком выла в своейквартире. Я и продала-то ее потому, что… не могла там находиться, он же тудаприходил. Хотя и так квартиру менять надо было, дом старый, да и район… я наСталеваров жила.

Я вновь насторожилась и поинтересовалась точ­ным адресом, акогда услышала ответ, была пораже­на, как все переплелось в этой истории.

– Ваша соседка по лестничной клетке Анна Го­рина?

– Да. Вы ее знаете? Мы с ней практически не общались,так, здоровались, но однажды она ко мне зашла за какой-то ерундой, за солью,что ли, а у ме­ня был Гена. Ему еще очень не понравилось, что я в квартиру еепустила. Он совершенно помешался на конспирации.

– Они видели друг друга?

– Он точно видел, а она не знаю, видела, наверное, онна кухне сидел.

Ну, вот, пожалуйста, еще одна версия: Лапшин на яхте узналсоседку своей любовницы (то-то жене показалось, что они раньше виделись) и сперепугу перерезал ей горло. Потом зачем-то убил Райзмана и Веру, застрелилсясам и подбросил пистолет Тагаеву.

Он мог убить Анну, но все остальное совершен­но никуда негодилось. Хотя одного страха, что же­на узнает о его шашнях, для убийства всеже маловато. Зато данный факт многое объясняет: например, то, как он вел себяна яхте. Заигрывал с убиенной, боясь, что она спьяну проболтается жене. Неуверен был, помнит она его или нет, а спросить боялся. Просто мозги пухнут,обидно, что понапрасну.