– По-моему, он спятил, – произнесла я трагическимшепотом, потому что Ритка ждала ответа. – Он считает, мне опаснопередвигаться по улицам.

Теперь на ее лице вновь читалось недоверие.

– Опять что-нибудь натворила?

– Говорю, он спятил. Я занимаюсь этим убий­ством, Дедрешил, что это опасно, хотя сам сказал “найди”. Спасибо тебе большое, –немного невпо­пад закончила я, намереваясь смыться. Не тут-то бы­ло. Риткаухватила меня за руку.

– Ты не зайдешь к нему?

– Он же занят. И вообще, будет здорово, если тыпромолчишь о моем визите.

– И о тачке тоже?

– Само собой, – улыбнулась я. Я подергала ру­кав исмогла освободиться, чем и не преминула вос­пользоваться.

Настроение мое лучше не стало. Очень хотелось задать Тагаевупару вопросов, но что-то подсказы­вало: вряд ли он станет на них отвечать, аесли так, чего ж понапрасну молоть языком?

Я плюхнулась на водительское сиденье, что-то насвистывая.

– Как прошла встреча?

– На уровне.

– Ты ему обо мне рассказала? – спросил он, чутьпомедлив, должно быть, тоже сомневался, что я отвечу, правду, по крайней мере.

– Думаешь, его это порадует? – усмехнулась я,покусала нижнюю губу и все же спросила: – Ска­жи-ка мне, нет ли у васкаких-нибудь общих дел? Может, между вами черная кошка пробежала, на од­нудевку запали или ты у него деньги уволок? – Тагаев хмыкнул и стал смотретьв окно. – Спасибо за содержательную беседу, – кивнула я и наконецтронулась с места.

Терпение Тагаева подверглось серьезному ис­пытанию. Язаглянула в банк Лапшина, где мне да­ли от ворот поворот, затем в конторуНикифорова, где была встречена ласково, так как среди охраны обнаружился мойстарый знакомый, заскочила к Вешнякову, заглянула еще в несколько мест, зада­ваябесконечные вопросы и сильно подозревая, что хоть язык и без костей, но и емунелегко трудиться в таком режиме.

Если меня в тех местах, где встречали ласково, хоть кофепоили и даже угощали печеньем, а Сашке я купила консервы, то Тагаев был и этоголишен, но с достоинством переносил муки голода и прочие не­удобства.

В восемь я направила машину к дому, в основ­ном потому, чтоне придумала, кому и какой вопрос задать еще, хотя кое-какие муки совести всеже име­ли место. Я загнала машину в гараж, закрыла воро­та, после чего Тагаеввышел из кабины, потянулся, разминая затекшие члены, и спросил:

– На сегодня все?

– Надеюсь, – буркнула я, вошла в холл и снеудовольствием заметила, что Сашка плетется рядом с Тагаевым, поглядывая нанего с сожалением и да­же с сочувствием: мол, не обращай на нее внимания,характер-то у нее скверный. – Ты нравишься моей собаке, – неудержалась я, испытывая что-то, подозрительно напоминающее ревность.

– Мы успели подружиться, – серьезно ответилон. – Ты была занята делом, а мы друг другом.

А я подумала: хорошо, что Сашка не говорит, сколько всегоуспел бы наболтать.

Я прошла в кухню, заглянула в холодильник, гостеприимствотребовало накормить человека, но заниматься готовкой мне не хотелось.

– Как ты относишься к бутербродам с печеньютрески? – спросила я с тайной надеждой, что это его любимое лакомство.

– Я могу приготовить ужин, а ты пока отдо­хни, –заявил он.

– Идея мне нравится, – ответила я и пошла вгостиную, Сашка остался в кухне, правда, пару раз выглядывал, проверяя, чем язанята. – Просто ему недостает мужского общества, – решила я себя уте­шить, –будем считать, что у него сегодня мальчиш­ник.

Я лежала, закинув руки за голову, пытаясь из­влечь изинформации, что получила сегодня, хоть что-нибудь интересное, но дажезатруднялась объяснить, что могло стать для меня интересным. На­верное, по этойпричине я и уснула, а когда открыла глаза, увидела рядом Тагаева, он сидел вкресле с полотенцем в руках.

– Эй, просыпайся, ужин готов.

Я потерла лицо ладонями и вслед за ним попле­лась в кухню.Сашка лег у моих ног, наверное, пресытясь мужским обществом.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – спросилТагаев. Минут десять до этого мы жевали в молча­нии, и я уж было порадовалась,что он не собирает­ся приставать с расспросами.

– Будет что, непременно расскажу.

– Завтра мне надо встретиться с одним челове­ком.

– Это имеет отношение к убийствам?

– Нет, это имеет отношение к моим делам.

– Что ж, встречайся на здоровье.

– Эти типы проводили нас до самого дома. Ты, кстати, неузнала, кто они?

– Пока нет, но я над этим работаю.

– Ага. Придется тебе завтра отвезти меня на встречу.Если за домом следят, они меня засекут.

– Отвезу, – пожала я плечами. Тут хлопнула входнаядверь, а я вскочила. – Черт, – буркнула я, в спешке уронив вилку, ибросилась в холл. Так и есть, Дед собственной персоной, не торопясь, убираетключи в свой карман. – Привет, – сказала я. – Ты уже вернулся?

– Как видишь. – Он притянул меня за плечи изапечатлел на лбу отеческий поцелуй, но этого ему показалось мало. Я поспешноотстранилась. Дед на­хмурился, настороженно приглядываясь ко мне. – В чемдело? – спросил он сердито.

– Что? А… Все нормально. Просто…

– Я так и знал. Ты жалеешь о том, что произо­шло междунами.

– Вовсе нет.

– По крайней мере, я заслуживаю того, чтобы ты была сомной откровенна.

– Хорошо. Я считаю, мы несколько поторопи­лись.

– Я могу пройти?

– Лучше не надо.

– Что ж…

Он повернулся к двери, открыл ее, а я, собрав­шись с духом,сказала:

– Будь добр, верни мне ключи. – Ей-богу, луч­ше бпотолок рухнул, чем Дед взглянул так, как в ту минуту. – Видишь ли… –промямлила я, он протянул мне ключи и сделал шаг. – Игорь…

– Я все понимаю, – кивнул он с печалью, – итебе совершенно не обязательно мне что-то объяс­нять.

– Может, я хочу объяснить, может, мне важно, чтобы тывсе понял правильно.

– Не волнуйся. Я понял правильно. – Он улыб­нулсяи обнял меня. – Захочешь меня увидеть, по­звони.