тянул. А я не хочу так, чтоб со мной только из-за моей силы и похожести были. Чтоб как замену использовали.

– С тобой, Маша, вопреки твоей силе и похожести были. А теперь ты еще больше дров наломала. Тебе что Змый про них рассказывал?

– Что она была наложницей, и они любили друг друга по-настоящему.

– Это правда, – кивнул Кощей. – А дальше что было, знаешь? После исхода?

– Она ребенка захотела, стареть начала…

– Маша, признайся честно. Ты головой вообще пользуешься, или она у тебя только чтоб волосы носить, да целоваться со всякими?

– А зачем сразу обижать? – надулась.

Иш, какой. Думает, что раз старый, так самый умный тут. Хотя, возможно и умный, да только откуда ему знать…

– А как тебя не обижать, когда ты уже сама себя обидела? – вздохнул Кощей. – Хорошо, слушай. Только постарайся запомнить, а не как обычно… Зымений по-настоящему любил свою наложницу, ну а она в ответ любила его. Когда наш мир разделил принца на трех братьев, все светлое, включая любовь, досталось Змию. Нет, и остальные немного себе забрали, но большая часть…

– И? Это только подтверждает… – отвернулась.

Не стыдно ему на рану солью сыпать?

– Дослушай, а потом выводы делай! – потряс сухоньким кулачком Кощей. – Твоя предшественница-то любила Зымения. Со всеми его недостатками и пороками. А в Змие ей этого ой как не хватало. Да, они долго были вместе, но она все равно братьев за отдельных людей не считала, еще помнила их, как одного. Когда она ребенка захотела, Змий понял ее и простил. Знал, что женщине больше мужчины нужно себя родителем почувствовать. Но вот чего он простить ей не смог, так это того, что она к Змыю от него ушла.

– То есть, как ушла?

Серьезно, что ли? Бросила декана ради его брата? Да как такое вообще возможно?

– А вот так. Ножками. Не хватало ей в Змие тьмы, слишком он для нее правильным был. Знаешь же, что на свету даже мелкая тень глубже кажется. Вот и она не выдержала, и ушла. К тому, кто был темнее нее, а значит, на его фоне она бы уже хорошей выглядела. Больно тогда Змию было – словами не передать. Он в себе замкнулся, избегать людей стал. Разбила она его сердце. В дребезги. И он очень долго его после собирал по осколкам, заново клеил.

– Но ведь она силы Змыя запереть помогла… – возразила, впрочем, не слишком уверенно.

– Помогла. Когда уже стареть начала, и тот ее бросил. Поняла, какую ошибку совершила, да уже поздно было. Змий оправился, они даже вроде как друзьями стали, но предательства он ей не простил. А потом ты пришла. На нее, молодую, похожая, с таким же даром. Да ему даже смотреть на тебя больно было, а ты в это время с его братьями целовалась, – погрозил пальцем Кощей. – Но Змий себя в руки взял, поверил, что ты – не она. Решил, в этот раз по-другому будет, со счастливым концом…

– А я ему, как и она, сказала, что к Змыю ухожу, – прошептала, прикрыв рот ладонями.

Вот это я дура. Не дура даже, а дурища! Так обидела Змия, так больно ему сделала… как он сразу меня на месте не испепелил?

– Вот именно, – покачал головой деда Кош.

– Но ведь соврала я. Нет у нас со Змыем ничего, и не было никогда!

– А он, думаешь, об этом знает? Он уже обжегся, а однажды преданный верит в предательства гораздо легче.

– И что теперь делать?

– Поговорить. Ртом. И желательно, без истерик. Может еще не поздно будет вам все исправить.

– Спасибо, деда Кош, – отодвинула чашку, встала, побежала к выходу, но на пороге обернулась. – Слушайте, третьим, ну, или пятым, Древним был эльф. А где же тогда ваши уши?

– А кто сказал, что я Древний? – сухо рассмеялся старичок. – Я из этого мира, иначе сейчас был бы молод и горяч.

– Вот как… – протянула растерянно.

Всегда думала, что последний из них – Кощей.

Впрочем, отмахнулась от этой загадки. Не до того сейчас, надо к Змию бежать. Объяснить все. Извиниться.

До кабинета декана добралась быстро, но на пороге застыла в нерешительности. А что говорить-то, чтоб поверил? И как? Вдруг вообще слушать меня не захочет?

Не захочет – заставлю. Пусть правду узнает, а потом уже решает.

Распахнула дверь.

Змий сидел за столом, опустив голову на согнутые руки. Услышал шум, поднял взгляд – глаза печальные, пустые, будто мертв уже. Ни искры, ни огонька задорного.

– Маша? – увидел меня, взял себя в руки, даже улыбнуться смог. – Зачем пришла?

– Поговорить.

– Разве вчера мы не все обсудили?

– Нет… – помялась на пороге, а потом махнула рукой, подбежала к декану, опустилась на колени рядом с его креслом и поцеловала.

Глава 38

Змий ответил на мой поцелуй. Сначала ответил. А потом опомнился, отстранился.

– Что вы творите, студентка Велесова? – спросил, поджав губы.

Между ножками кресла, я заметила мелькнувший драконий хвост.

– Я… – хотела рассказать все, но побоялась, что собьюсь, запутаюсь, и в итоге оно опять не так, как надо выйдет.

Поэтому просто открыла мысли по максимуму, принявшись усиленно думать. О том, что со Змыем у нас ничего никогда не было. Что он даже в мыслях не нравился мне ни капельки. Что он наврал, обманул, запутал, а я поверила. Что сказала так лишь потому, что дура…

– Да, Маша, – вздохнул Змий. – Ты и правда… того… иногда очень глупой бываешь.

«Маша» – это уже хорошо, уже оттепель.

– Прости меня, – опустила голову. – Знаю, мне все говорили, что Змыю верить нельзя, что он темный… а я вот все равно поверила. Но он так убедителен был, да еще и совпадения эти. Дракон твой, к которому меня тянет, схожесть наша с Древней. Не надо было его слушать.

– В одном ты права. Слушать его не нужно, – кивнул декан. – Хорошо, я понял, что брат тебя обманул. Он хитрец, умеет втираться в доверие, завоевывать женщин…

– Не говори так, – перебила. – Он меня не завоевывал. Мы с ним просто друзья. Были ими.

– И говорить красиво тоже умеет, – продолжил Змий, не обратив внимания на мое замечание. – Мне и самому порой хочется ему верить. Очень хочется. Вот только, Маша, я ведь просил тебя. Предупреждал…

– Да, знаю, но… ошиблась я, понимаешь. Неужели ты теперь меня не простишь? Ведь все люди иногда делают не то, что правильно. Творят глупости, выбирают неверный путь. Это в их природе… Я тебе больно сделала,