Она снова улыбнулась:

– Хоть на этом спасибо. Но почему ты…

– Борода, ты упрямый, как неприрученный манис! – воскликнул рыжий сзади. Он казался искренне возмущенным. – Ну скуй их, вот так, скуй, если ты думаешь, что вы даже вдвоем с твоим мальчишкой-драчуном не одолеете меня!

Туран и Макс оглянулись. Тим Белорус сидел у стены, великан склонился над ним. Рыжий поднял руки, Ставридес надел на них железные кольца, соединенные ржавой цепочкой, щелкнул ключом на длинном витом шнурке и повесил его на шею рядом с кохаром. Обернулся и сказал:

– Пока что будет ходить так. На ночь прикую его к трубам наверху. Если кому-то из вас не понравится, как ведет себя этот малый, можете сразу пристрелить его или перерезать горло. Тур, ты понял?

Туран кивнул, а Знаток развела руками:

– У меня нет ни пистолета, ни ножа.

– Так попроси у меня! – отрезал Ставридес.

– Я не умею пользоваться оружием.

– Значит, учись. Тур, ты отвечаешь за него. Не выпускай его из виду. И будь начеку. Скоро мы влетим в то серое облако, и тогда… тогда что угодно может произойти.

* * *

Под вечер в небе показалась одинокая тучка, на «Панч» упало несколько капель. Макота, прикинув время, которое заняла поездка от Дворца до Корабля, понял: сезон дождей подходит к середине. Хотя здесь, вдали от границ Донной пустыни, все равно сухо и жарко, но в местах, где стоит Дворец, теперь дуют ветра, несут по небу тяжелые облака, почти каждый день идут дожди. Мглистыми ночами воют панцирники; пятнистые шакалы, не жалующие жару, выбираются на пустыри даже днем, а между холмовейниками снова начинаются сезонные войны за территорию.

Целый день дирижаба Ставридеса двигалась в одном направлении, но вдруг это хитрость, и ночью она повернет? Если луну скроют облака, утром бандиты увидят лишь точку у горизонта, а то и не обнаружат летающую машину вовсе. На что же солдаты омеговские рассчитывают, как верный курс собираются держать?

Пришлось спрашивать у Малика, и тот сказал, что в танкерах стоят такие хитрые штуки с мониторами, которые могут видеть ночью, как днем. Ну, почти. Макота не поверил, но бывший солдат запальчиво бил себя кулаком в грудь и уверял, что не врет, что у омеговцев эти машинки, именуемые «ночным глазом», точно есть. Все они остались со времен Погибели, а сейчас делать их и даже ремонтировать, если что сломается, никто не умеет, так что каждый прибор в прямом смысле на вес золота. А то и дороже.

Макота подумал: если прибор и вправду такой ценный, возьмут его солдаты с собой на это дело или нет? Ведь происходит что-то крайне серьезное, атаман ненароком в большую игру вмешался. Раз так, раз для омеговцев все это крайне важно, то, может, и есть на борту одного из ползущих впереди танкеров «ночной глаз». Тогда, получается, танкеры ночью смогут преследовать леталку. И ехать они будут без фонарей – по словам Малика, яркий свет вреден для «ночного глаза», слепит его. Значит, «Панчу» с сендером тоже придется двигаться, вырубив фары, чтобы их не увидели. Останавливаться часто, глушить движки, слушать, в какой стороне рокочут моторы танкеров, – и ехать дальше на звук.

Через Дерюжку атаман сообщил о своем решении бандитам. Тут как раз надоевшие всем слоистые холмы, тянувшиеся с тех самых пор, как машины отвалили от Соленого озера, закончились.

В тени последнего холма сделали привал. За ним лежала большая низина, далеко впереди пылили танкеры. Машина Ставридеса летела еще дальше, похожая на две сросшиеся серебряные капли.

Бандиты вылезли из «Панча» размять ноги, Ханга с Крючком тоже вышли из сендера. Макота встал на кабине грузовика и сложил руки на груди. Поперек низины шла гряда невысоких темно-красных скал, за ними висел серый пар. Там что-то поблескивало, но что – не разобрать. О том районе не было никаких сведений. Редкий смельчак отваживался ехать в центр Донной пустыни, и, насколько знал атаман, не возвращался оттуда вообще никто.

* * *

В дверь отсека постучали, и задремавший на диване Макота поднял голову:

– Чего надо?

Стук повторился, сквозь рокот мотора донесся голос:

– Х-хозяин, горы к-кончаются.

Атаман сел, потянулся, хрустнув плечами, провел ладонью по заросшему щетиной лицу. Подумал, что надо бы достать нож и побриться, но тут же забыл об этом. «Панч» покачивался, тускло светила лампа, прикрученная к столу. Разбудил его Стопор – угрюмый молчун, почти не разговаривает, потому что заика и стыдится этого. Если кто пытается шутить над ним, сразу лезет в драку. Боец из него так себе, зато как стрелок он не хуже покойного Кромвеля, потому атаман и взял Стопора с собой.

Макота натянул сапоги, отпер дверь и через отсек охраны, где в подвешенных к низкому потолку гамаках спали Малик с Лехой, прошел в кабину.

Дерюжка сидел за рулем, у другой дверцы разместился Стопор с ружьем на коленях, между ними – Захар.

– Чеши дрыхнуть, – велел Макота стрелку.

Стопор положил ружье под дверцей и полез в отсек; атаман сел на его место, зевнув, осмотрелся. «Панч» медленно катил за сендером по извилистому ущелью вроде того, где на подъезде к Кораблю они повстречали танкер омеговцев. Наступил вечер, под темно-красными склонами было совсем темно. Впереди ущелье становилось шире, там серело небо.

– Как ближе к выходу подъедем, мигнешь Крючку, чтоб встал, – велел Макота. – Ну, Захар, чё у тебя?

Механик икнул, потер потные ладони и показал на выпуклый тусклый экран под приборной доской. Железный ящик монитора он как-то прикрутил к стенке, в панель уходил жгут проводов. В нижней части ящика было шесть тумблеров. Захар клацнул выключателем – загудело, экран озарился зеленым светом, на нем проступили белые круги и сетка.

– И чё оно такое?

– Так… вот смотри, – неторопливо заговорил механик. – Вся система из трех узлов состоит. Локация, которая на крыше крутится, монитор этот с елетроникой для запуска ракет, ну и кассета, ракетомет то бишь. Когда локация цель распознает, на мониторе точка яркая появляется.

– Нет там точек, – возразил Дерюжка, повернув к ним голову.

– Молчи! – прикрикнул на него Захар и добавил, обращаясь к хозяину: – Сейчас нету целей – потому и точек нету. А как появятся, надо, чтоб точка попала в этот круг посередке, который самый малый, видишь? Тогда тумблером щелкаешь, и ракета в нее летит. Ракета тоже на мониторе будет как точка, только более тусклая. Как она подлетит к цели – так и взорвется.

– Значит, ежели человек там, он тоже как точка? А ежели танкер – так более жирная?

– Не, не! – замахал руками механик. – Никаких человеков, то бишь людей. Локация только железо видит, металл. Танкеры или там сендеры, мотоциклетки. Локация, понимаешь, лучи такие испускает, ну как свет, но невидимые, и лучи эти отражаются только от железа. Как отразятся – так их локация обратно ловит, ну и выдает на монитор точку в том месте, откудова они отразились.