Я тотчас же доложил наркому и И.В. Сталину то, что передал М.А. Пуркаев.

— Приезжайте с наркомом в Кремль, — сказал И.В. Сталин.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность».

Далее Г.К. Жуков пишет: пока директива Генштаба передавалась в западные округа, «примерно в 24 часа 21 июня ко-мандующий Киевским округом М.П. Кирпонос, находившийся на своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М.А. Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат — 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М.П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность».

На рассвете 22 июня немецкая авиация совершила налеты на аэродромы, узлы железных дорог, группировки советских войск, ряд крупных городов. Артиллерия подвергла ожесточенному обстрелу погранзаставы и укрепления пограничных войск. Вслед за ударами авиации и артиллерии перешли в наступление на фронте от Балтики до Карпат сухопутные войска агрессора.

Рано утром германский посол граф фон Ф. Шуленбург передал: германское правительство объявило Советскому Союзу войну.

Масштабы вторжения не были достаточно известны. Необходимая для этого информация не поступала. Перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками, и штабы округов и армий не имели возможности быстро передавать свои распоряжения. Диверсионные группы, ранее заброшенные на советскую территорию, в ряде мест разрушили проводную связь, убивали делегатов связи. Радиосредств значительная часть приграничных округов не имела. Сведения, поступавшие в штабы округов из различных источников, были противоречивые и зачастую провокационные.

По этим причинам Генеральный штаб не получал из штабов округов и войск достоверных сведений и принятые им решения не отвечали реальной обстановке на фронте. Так было с директивой № 2, переданной в округа в 7 часов 15 минут 22 июня. Она требовала:

«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить.

2. Разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100–150 километров, разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территории Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать».

О том, что Германия развязала войну, было сказано по радио только в 12 часов дня 22 июня. С обращением советского правительства к народу выступил первый заместитель председателя СНК СССР В.М. Молотов.

В тот же день Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о мобилизации военнообязанных 1905–1918 годов рождения. В ряде республик и областей вводилось военное положение.

В 21 час 15 минут 22 июня Главный военный совет направил в войска директиву № 3 за подписью наркома обороны маршала С.К. Тимошенко, члена Совета секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова и начальника Генштаба генерала Г.К. Жукова. Директива приказывала военным советам фронтов организовать решительные контрудары с целью разгрома вклинившихся группировок врага.

Однако положение на фронте оказалось сложнее, чем это было известно Генеральному штабу и Главному военному совету. Донесения штабов в Москву не отражали огромных масштабов вторжения в первый день войны. Войска приступили к выполнению директивы № 3 без необходимой подготовки. Бои развернулись на фронте протяженностью более 1500 километров. Противник наступал мощными ударными группировками, стремясь охватить фланги и окружить основные силы советских войск. Контрудары советских войск замедлили продвижение врага, причинили ему потери, каких он прежде не имел, но изменить положение на фронте не смогли.

Война разворачивалась так, как планировали в Берлине стратеги «молниеносной войны».

Похожий сценарий был опробован: в 1939 году — на востоке Европы против Польши, в 1940-м — против стран Западной Европы, а весной 1941-го — в Юго-Восточной Европе.

3 июля 1941-го, на 12-й день войны, генерал Ф. Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск и один из планировщиков войны против СССР, сделал дневниковую запись: «…Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней».

К 10 июля, за две с половиной недели, агрессор продвинулся на 350–600 километров в глубь территории Советского Союза, захватил Литву, Латвию, южную часть Эстонии, часть Правобережной Украины, Молдавию.

Так начиналась Европейская дойна против Советского Союза.

В первые недели ее считали «восточным походом» Германии при участии союзников с ограниченной мобилизацией экономических, людских и военных ресурсов стран континентальной Европы. Очень скоро выяснилось, что «молниеносная война» не получается. Вместо четырех-пяти месяцев, как предполагалось в плане «Барбаросса», она превратилась в большую войну и потребовала максимальной мобилизации в распоряжение Гитлера экономических, людских и военных ресурсов всех стран континентальной Европы с населением, превышающим 330 миллионов человек.

Началась самая тяжелая и самая жестокая из войн, когда-либо пережитых нашей Родиной. Для советского народа она стала Великой Отечественной войной за свободу и независимость своей Родины, за освобождение народов других стран от фашизма и нацизма.

Авторы плана «Барбаросса» полагали, что своими стремительными действиями, как это происходило в других странах, немецкие войска не допустят проведения мобилизации в Вооруженные Силы СССР и развертывания их резервов. Внезапность нападения и ускоренный ход боевых действий не позволят советскому командованию остановить танковые дивизии, которые рассекут фронт Красной армии и не позволят ей отвести свои войска на новые рубежи, чтобы создать новый сплошной фронт обороны. Рассеченная ударами вермахта и не имеющая резервов, Красная армия не сможет перейти от обороны к наступлению и не переломит ход событий в свою пользу. Агрессор надеялся, что поражения Красной армии, вызовут межнациональные распри и неразрешимые конфликты, которые приведут к разрушению Советского многонационального государства.