Дилан целый день отдыхал, позволил себе долго валяться в постели и не думать о работе.

«С завтрашнего дня мы будем видеться только утром и вечером», — подумалось мне, стоило готовиться к его частому отсутствию в командировках и так далее: обычное дело.

Я села на диван рядом с ним и поцеловала Дилана в губы.

— Как шея?

— Стараюсь не двигать ею.

— Дилан… мне стыдно, что я так разочаровала тебя. Прости, — я виновато посмотрела на него, затем взяла в руки его ладонь, она была тёплая и сухая. — Не повезло тебе со мной.

— Отношения — это большой труд, труд двоих. Я думал, что события этого июля чему-то научат тебя, заставят повзрослеть…

Я долго молчала после его слов, потом разревелась:

— Пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы ты больше не сердился на меня? Я люблю тебя, я хочу, чтобы ты был рядом со мной… — я прижалась к его груди, отчётливо понимая, что внаглую подлизываюсь к нему.

— Я на тебя не сержусь, Диана, — сказал он, гладя мои волосы. — Но больше не могу тебе доверять.

— Не говори так… я обещаю, я клянусь, что не подведу тебя… Я хочу, чтобы у нас снова всё было хорошо.

— Вот и посмотрим, насколько правдивы твои слова. Пожалуйста, сходи и умойся, приведи себя в порядок, — спокойным голосом попросил он.

Я кивнула и вышла. Плакать больше не хотелось, но чувство собственной вины ещё нависало надо мной и не давало о себе забыть. Для Дилана мои детские слёзки не были чем-то волнующим, он мгновенно раскусил меня.

Перед сном мы смотрели какой-то фантастический триллер, доверху напичканный спецэффектами, а потом занялись любовью, но на этот раз спокойно и осторожно, без сумасбродства. Когда мы закончили, в комнате повисла какая-то неловкая тишина.

— Я что-то сделала не так? — спросила я, заметив, что Дилан какой-то отстранённый.

— Нет, всё в порядке.

— Это ты так наказываешь меня, да? Хочешь уязвить меня своей холодностью? — снова была готова расплакаться я.

— Диана, пожалуйста, прекрати истерику. Никто не пытается тебя наказать.

— Можно подумать, я ничего не замечаю! Зачем тогда… — я соскочила с дивана и встала в проёме дверного косяка.

— Вообще-то ты мне едва не свернула шею, — невозмутимым тоном с лёгкой усмешкой ответил Дилан. — Я не бессмертный, чтобы моментально восстанавливаться. Так что возвращайся в постель и засыпай.

— О господи, Дилан, прости, пожалуйста… — я снова легла рядом с ним и начала осыпать поцелуями его лицо.

— Диана, всё, прекращай это. Хватит.

— Ты, правда, не злишься на меня?

— Правда. Угомонилась, наконец? Давай спать.

— Доброй ночи…

Он обнял меня сзади и почти сразу уснул, мне было неудобно лежать, но очень хотелось побыть в его объятиях. Я влюбилась до безумия, изводила себя ревностью, однако понимала, что во избежание новых катаклизмов придётся молча терпеть его постоянную занятость.

Сентябрь стал своеобразной проверкой того, что я не сбегу и большую часть своего времени буду посвящать учёбе. Тем более, мне больше не хотелось подводить Дилана. Из-за меня его дела шли не так хорошо, как ему хотелось бы. Теперь, когда я дала клятвенное обещание, что буду придерживаться всех правил поведения, он снова мог ездить в свои нескончаемые командировки. Мне во что бы то ни стало нужно было доказать, что слово, данное мной, — не пустой звук, и я знала, что его непременно проверят на прочность.

Сначала я была полна решимости держать обещание и превратить свои мысли в кристально чистый родник, однако в итоге моя неугомонная натура не смогла вести ханжеский образ жизни, слишком уж много интересного происходило вокруг меня.

Я внушала себе, что выполняю самые важные пункты нашего с Диланом уговора, а мелочами можно и пренебречь, чтобы не сорваться по-крупному (как говорится, нужно иногда подкармливать своего внутреннего демона).

Первые дни я выводила каждую букву в новых тетрадях, с удовольствием смотрела на себя в зеркале, мне очень нравилась новая одежда. Моя внешность изменилась: я повзрослела, похорошела, начала пользоваться косметикой, носить каблуки.

Со мной стали знакомиться ребята со старших курсов и соседних факультетов, и это было чертовски приятно (разумеется, Дилан об этом не знал, да и зачем рассказывать ему о таких несерьёзных вещах, мне просто нравилось, что мной восхищаются). В конце концов, то, что я полуволк, не значит, что я не имею права наслаждаться преимуществами своей юности. Меня радовало ощущение крыльев за спиной и вера в то, что я всё смогу.

Однако переход на второй курс отпраздновали не все: троих «платников» из нашей группы отчислили, столько же потеряла параллельная группа. Крупный парень, который падал в обморок при виде внутренностей, ушёл сам, внял напутственным речам нашего декана.

Снова закипела студенческая жизнь, я уже успела отвыкнуть от неё, — настолько бурными были события этого лета. Разумеется, мои вновь обретённые подруги ничего не знали об этом, так что наше сближение было весьма условным, всё-таки табу… Да и знать что-то свыше дозволенного было бы опасно для них же. А порой так хотелось выговориться…

От соблазна меня отвлекли перемены в личной жизни Люды. Она уже рассказывала, что они с Пашей расстались, причём причина не была ясна даже ей самой: он просто сказал, что ему всё надоело. И это было странно: они встречались три года, прекрасно ладили, имели общие интересы, вместе ездили летом на рок-фестивали и собирались пожениться после окончания университета. Однако что-то пошло не так. Без ссор и видимых на то причин Паша стал вести себя, как чужой: избегал встреч, начал грубить, сказал, что им будет полезно отдохнуть друг от друга, в общем, типичное поведение при расставании.

Это была вторая неделя нового учебного года, Люда позвала меня после занятий к себе, ей хотелось посоветоваться со мной. Я понимала, что она страдает, поэтому поспешила поддержать, чем смогу.

— Слушай, Ди, как думаешь, мне стоит подойти к Паше?

— Вы хотя бы разговаривали после того, как расстались?

Люда покачала головой:

— Сначала я ждала, что он первый приедет или хотя бы напишет мне, но за всё лето я не получила от него ни слова.

— У него никого нет?

— Не знаю… я уже ничего не знаю… Слышала, что его видели с какой-то девицей, но это всё сплетни, ничего конкретного.

— Аня что думает?

— Она, как всегда, категорична: сказала не париться и посмотреть на парней вокруг.

— Послушай, если у тебя есть к нему вопросы, то лучше задай их, иначе будешь томиться в неведении, — посоветовала я. — Только заранее будь готова к любому исходу разговора.

— Ты знаешь, я сегодня же зайду к нему. Да, так и сделаю, — сказала Люда. — Он теперь живёт на четвёртом этаже.