— Да, правду, — возвысила я голос, забыв, что мынаходимся в стане врага. — Я была уверена, что на даче нас ждет милиция иони всех разом схватят. И Павла этого, и блондина.

— Блондин — это тот, что порезал тебе шею?

— Ну, конечно.

— И он знал, что меня собираются шлепнуть.

— Разумеется, раз я ему об этом рассказала.

— Отлично, ты все разболтала блондину, Юре, но ничегоне сказала мне. Хотя чего бы еще?

— Я не могла. У них был Виктор. Они предупреди, чтопокалечат его и даже прислали мне его палец. Правда, потом оказалось, что этоне его палец, они раздобыли кисть руки в морге.

— Дорогая, — пристально глядя на меня, заметилМелех, — как ты себя чувствуешь?

— Неважно. Надеюсь, тебя это утешит. Я пытаюсь всерассказать, но ты не слушаешь.

— Хорошо. Говори. — Мелех сложил руки на груди,поудобнее устроившись на постели, а я стала рассказывать. На это ушло время.Одно радовало: этот гад больше меня не перебивал, и произошедшее я изложиладовольно подробно и вполне связно.

— Выходит, Тумарин сомневается в моей кончине? —задумчиво произнес Мелех, когда я завершила свое повествование.

— Лев Кириллович? — отозвалась я. — Не знаю.У меня создалось впечатление, что ему хотелось бы взглянуть на твой труп. Ой,извини.

— Ничего, — усмехнулся Мелех. — Значит, неверит…

— Надеюсь. Потому что, пока у него есть сомнения, онбудет искать тебя и если нам повезет, то найдет.

— Ну, это если повезет, — вздохнул Николай.

— Чего они от тебя хотят? — перешла я на шепот,косясь на дверь.

— Денег, — вроде бы удивился Мелех. — Много?

— Миллион.

— A у тебя есть такие деньги?

— Откуда? Ресторан, конечно, чего-то стоит, но миллионбаксов за него никто не даст.

— Баксов? — охнула я. — Так вот что тыназываешь деньгами… И что будет, если ты не найдешь денег?

— Обещали снять с меня шкуру.

— О господи. И ты говоришь об этом так спокойно?

— На самом деле я здорово волнуюсь, но тут, какговорится, ничего не поделаешь.

— Мы могли бы сбежать.

— Это вряд ли. Дом отлично охраняется. Сунься в дверь —и останешься без рук, а то и без головы.

— Дом что, заминирован? — вытаращила я глаза, вспомнивфильм, который недавно смотрела по телевизору.

— Сверху донизу, — осчастливил меня Мелех.

— Но не можем же мы сидеть и ждать…

— Тихо, — приложив палец к губам, шепнул он, язамерла, прислушиваясь, но ничего достойного внимания разобрать несмогла. — Смена караула, — пояснил Мелех. — А этот Виктор, ончто, твой приятель? — без перехода спросил он.

— Я же рассказывала.

— Об этом нет.

— Мы познакомились, и он решил мне помочь…

— И ты поехала к нему на дачу. Ты с ним спала?

— С какой стати?

— Значит, не спала? Впрочем, время еще есть.

— Какое время, для чего?

— Это я так. Он тебе нравится?

— Виктор? Нет, — подумав, ответила я. — Онтрусоват. Довольно странно для бывшего фээсбэшника. Я думала, туда набираютлюдей отчаянных.

— Он работал в ФСБ?

— Да. Но потом его уволили.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Ясно, что уволили. Про ФСБ он тебе сам рассказал?

— Нет, я узнала случайно. К тому же я подозревала, чтоПавел тоже из ФСБ. Незадолго до того, как все это началось, к Виктору заходилтип, бывший коллега, и его описание вполне бы подошло Павлу.

— Чего же проще, спроси об этом у Виктора.

— Я спрашивала, он сказал, что это не Павел, а кто-тодругой. Правда, если честно, я теперь не особенно ему доверяю. Он вполне могсоврать. Но если у тебя требуют деньги, то это, конечно, не ФСБ.

— Конечно, — серьезно кивнул Мелех. — С какойстати ФСБ вообще интересоваться мной? — удивился он.

— Не придуривайся. Думаю, миллион Павел с тебя непросто так требует. Мне сказали, что ты занимаешься торговлей оружием.

— Кто сказал? — вытаращил глаза Мелех.

— Неважно. Как видишь, мне многое известно. Так что тылучше бы не дурил и все рассказал как есть. Тогда мы могли бы попытатьсясправиться с ситуацией.

— Ни о каком оружии я сроду не слышал, —возмутился Мелех, — а ситуация простая: эти придурки решили, что у меняесть деньги, а ресторан миллиона не стоит. Разубедить их в обратном я не могу,значит, они меня шлепнут, как только поймут, что денег у меня нет.

— Сколько им потребуется на это времени? — кусаягубы, спросила я. Происходящее мне очень не нравилось. Если Мелеха убьют, то инас, по понятным причинам, в живых не оставят.

— Откуда мне знать?

— Но ведь они чего-то ждут, верно?

— Это ты у них спроси.

— Кошмар какой-то, — вздохнула я устало. — Уменя от всех этих мыслей голова болит.

— Это с непривычки, — заметил Мелех, а я,заподозрив подвох, спросила:

— Да?

— Да. Ложись и отдохни немного.

— Как я могу отдыхать, когда…

— Тебе все равно сейчас отсюда не выбраться, вот иотдыхай.

С подозрением глядя на него, я завернулась в одеяло ипопробовала думать о чем-то приятном. Этому сильно препятствовал тот факт, чтоМелех лежал по соседству. Мое бедственное положение его, судя по всему,совершенно не волновало. Впрочем, чему ж тут удивляться? Одно хорошо: меня досих пор не хватились, в доме все тихо… Как же мне отсюда выбраться?

Я продолжала ломать голову, прислушиваясь к звукам,доносившимся с первого этажа (впрочем, ничего оттуда не доносилось), Мелехсмотрел телевизор. Потом я уснула. Должно быть, сказались волнения этого дня.