Он становится задумчивым.

— Помнишь, как я встретил тебя у метро, когда ты вела себя странно?

Я неохотно киваю.

— Что именно ты видела?

Я не хочу к этому возвращаться, но каким-то образом заставляю себя описать все образы, которые были в моей голове: тени, формы, темноту, обратную сторону красоты и ощущение того, что мир — это самое восхитительное место. Затем я рассказываю то, что видела в столовой.

Теперь он выглядит потрясенным.

— Послушай, я тут поспрашивал. То, что ты описываешь, похоже на классические симптомы галлюцинаций. Эффект от ЛСД.

— Ч… что? ЛСД? — сказать, что я ошеломлена, это ничего не сказать.

— Ты специально его приняла, чтобы расширить сознание и так все понять? Крайне опасная штука, должен заметить.

Я глубоко оскорблена.

— Нет, черт возьми! Я не наркоманка, если ты к этому ведешь.

Он отвечает спокойно:

— Есть и другой вариант. Джек или Марта, или они оба, могли подсыпать тебе наркотик в еду, чтобы вызвать у тебя галлюцинации и затащить сюда. Как думаешь, это возможно?

Я в ужасе и тревоге от его предположений.

— Нет, невозможно. Я ничего не трогаю в этом доме.

Он кивает:

— Совсем ничего?

Я обдумываю ответ:

— У меня в комнате стоит вода.

Тут я внезапно оживаю. Я вспоминаю, как Марта стояла у подножия лестницы, которая ведет ко мне в комнату, после моей стычки с Джеком в саду. Вот что она делала? Возвращалась из моей комнаты после того, как кое-что добавила в мои бутылки с водой? Я вспоминаю, что пью эту воду как раз перед тем, как встретиться с Алексом у Пэтси, и когда возвращаюсь к себе в комнату перед инцидентом в столовой… И каждый раз за этим следовало странное жуткое ощущение.

— Ты думаешь, Марта могла над ней поколдовать? Подмешать ЛСД? Джек — наркоторговец…

— Джек — кто? — взрывается Алекс.

Я отмахиваюсь от его вопроса: с этим разберемся позже.

— Джек мог бы легко их достать. — Если бы Марта и Джек были здесь, я бы медленно задушила их обоих одновременно. Как они могли так со мной поступить? Или, может быть, Марта попросила его достать вещество и не сказала, что именно собирается с ним делать? — Она дала мне наркоту…

— Нет, это всего лишь предположение, — быстро вмешивается Алекс. — Но дело в том, что люди, которые готовы на что-то подобное, ни перед чем не остановятся. Понимаешь? Ты не можешь вернуться в этот дом. Ты не знаешь, что они могут сделать в следующий раз.

Я отбрасываю покрывало, чтобы показать серьезность своих намерений.

— Мне все равно. Я возвращаюсь. А теперь помоги мне.

Он огорчен.

— Знаешь, Лиза, когда я учился на юридическом факультете, у нас был один молодой студент. Замечательный парень, лучший в классе, должен был стать большой звездой в Олд Бейли и все такое. Но дело в том, что ему нравилось баловаться с наркотиками. Ничего серьезного, но он был убежден, что с помощью галлюциногенных препаратов может открывать любые двери. Он говорил, что предметы оживают и начинают с ним разговаривать.

Так же, как стулья и сервант в столовой разговаривали со мной.

Алекс продолжает:

— Ну, ты понимаешь, рассказывают ему секреты устройства вселенной и все такое. Короче, он был неправ, никакие двери ему не открывались. Это долгая история, но с тех пор он не вылезает из таких мест, как это. Сейчас он работает в благотворительном магазине два дня в неделю. Ты уже была на грани до этого, а теперь свисаешь с края пропасти. Если они еще что-то вытворят в этом доме, ты упадешь в пропасть и можешь уже не вернуться. Разве ты не понимаешь? Тебе нельзя туда.

Конечно, он прав. Но он не понимает того, что я живу в своем личном аду с пяти лет. И я буду жить в нем вечно, если не выясню правду. Оставаясь при этом в местах, подобных этому, в других местах или работая в благотворительных магазинах. Для меня это не имеет значения. Но если я вернусь в дом, у меня, по крайней мере, будет шанс вырваться и освободиться. А может, и нет. Но я должна попытаться.

Я придумала способ успокоить его совесть и удовлетворить его желание позаботиться о моем благополучии:

— Если я вернусь к себе домой и пообещаю оставаться там, ты поможешь мне выбраться отсюда?

Его лицо слегка посветлело.

— Правда?

— Конечно. Я обещаю так поступить, но ты должен помочь мне выбраться.

Он долго сидит на месте, а затем встает.

— Хорошо. Я пойду потребую твои документы. Там обязательно будет какая-то ошибка, она есть всегда. А если нет, то я возьму это на себя и притворюсь, что есть.

Он идет к двери. В это время мне кое-что приходит в голову.

— Алекс?

— Да?

— Что ты имел в виду, когда сказал, что в том доме происходили ужасные вещи?

Он отводит глаза.

— О, да ничего. Я думал о том, что ты, наверное, была под кайфом от ЛСД, и о Бетти, вот и все.

Тридцать минут спустя в моей комнате собирается целая ватага людей. Какой-то мужчина в костюме сжимает бумаги. Секретарь, доктор и медсестра стоят рядом. Алекс стоит рядом с моей кроватью с копией документов в руке. Он обвел важные места красной ручкой.

Мужчина в костюме в ярости.

— Ваш брат, кажется, полагает, что мы держим вас против воли. Я объяснил ему, что, несмотря на любые несоответствия, которые, по его утверждению, он обнаружил в документах, вы находитесь здесь добровольно. Будьте так любезны, объясните это ему.

Мне доставляет большое удовольствие ответить:

— Нет, это не так. Я здесь абсолютно против воли. Я пленница.

Человек в костюме ничего не произносит. Алекс говорит ему:

— Даже если бы она была здесь добровольно, еще не проводилась оценка ее психического здоровья, поэтому вы не имеете права забирать у нее вещи или запрещать ей пользоваться мобильным телефоном, а также не имеете права помещать ее на принудительное лечение.

Алекс продолжает закручивать гайки.

— Утром я наложу на вас судебный запрет. И кто знает, что будет, если история о том, что эта клиника ни во что не ставит закон, попадет в газеты. Уверен, вы согласитесь, что для клиники, заслуженно пользующейся такой прекрасной репутацией, это будет иметь очень печальные последствия.

Человек в костюме колеблется. Потом он уходит, не сказав ни слова, а за ним следуют все остальные. Мы с Алексом остаемся одни. Они оставили дверь открытой.

* * *

— Ты правда думаешь, что Марта добавляла наркотики в мою воду?