Книга «Женщина, которая не могла забыть» Ин-Ин Чан подробно и достоверно описывает жизнь Айрис, и у меня нет никакого желания пытаться что-то добавить. Сосредоточусь лишь на нескольких факторах, которые, как я полагаю, привели ее к успеху. Оба ее родителя были докторами Гарварда, в течение всей своей карьеры занимавшимися научными исследованиями. Соответственно, Айрис с раннего возраста превыше всего ценила интеллектуальное развитие. В юности она проводила тысячи часов в библиотеке Университета Иллинойса и других местных библиотеках, учась быстро читать и обрабатывать информацию. Айрис составила исчерпывающий список всех книг, получивших Нобелевскую и Пулитцеровскую премии, и фильмов, получивших «Оскар», после чего методично прочитала и просмотрела их все до единого, тратя на это все свои выходные дни.

Айрис училась в средней школе при Университете Иллинойса, крошечной академической скороварке, основной контингент которой составляли дети преподавателей, прошедшие строгий вступительный экзамен. Из этой школы вышли несколько нобелевских лауреатов, а многие другие ее выпускники просто добились выдающихся успехов в науке. В 1985 году Айрис в числе немногих женщин поступила на программу по математике и вычислительной технике Университета Иллинойса в Урбана-Шампейн. Она прошла весь путь до выпуска всего за три года, но сменила профиль на журналистику всего за несколько часов до защиты диплома. В то время девушки относительно редко изучали математику и вычислительную технику, столь же редко кто-то столь быстро завершал всю программу обучения и крайне редко с легкостью менял профиль в последний момент.

Можно было бы ожидать, что тот, кто сменил профиль почти три года спустя, будет существенно отставать от сокурсников, но Айрис вскоре нагнала разницу и получила право на стажировку в «Ньюсуик», «Ассошиэйтед Пресс» и «Чикаго Трибюн». Работая в «Трибюн», она обнаружила, что настоящая ее страсть – писать длинные тематические статьи, и поступила на престижную программу писательских семинаров в Университете Джонса Хопкинса. Там, в возрасте всего 22 лет, она познакомилась со своим редактором, а позднее агентом, Сюзан Рабинер. Сюзан предложила ей тему, и Айрис начала работать над своей первой книгой, «Нить шелкопряда».

Получив степень в Университете Джонса Хопкниса, она перебралась в Санта-Барбару, штат Калифорния, где и стала жить со мной. Айрис всегда интересовалась кинематографом, поэтому она отправила портфолио с фотографиями в агентство по отбору массовки в фильмы, и вскоре ее выбрали на роль танцовщицы на видеостудию «Эм-Си Хаммер». Однако на следующий же день Айрис предложили грант от фонда Макартура, и она отказалась от предыдущего предложения. Мы считали, что это, вероятно, первый случай, когда кто-то отказался по этой причине от работы на «Эм-Си Хаммер». Айрис приняла верное решение: в итоге она выиграла грант фонда Макартура.

Позже Айрис еще выиграла грант от Национального научного фонда для продолжения ее работы над «Нитью шелкопряда». Что по-настоящему удивительно, у Айрис не было ученой степени, и она не имела никаких формальных связей с каким-либо университетом или исследовательским учреждением.

Помимо красоты, ума и образования успеху Айрис во многом способствовали два других фактора. Она никогда не стеснялась просить у кого-либо, сколь бы знаменит тот ни был, помощи или совета и постоянно старалась совершенствоваться. Например, в 1991 году Айрис сильно нервничала из-за того, что ей придется произнести короткий тост перед двумя сотнями людей на нашем свадебном торжестве. Однако она осознанно работала над своим ораторским искусством, и к тому времени, когда в 1997 году было опубликовано «Изнасилование Нанкина», она сумела удерживать внимание тысячи человек в течение часа с лишним, рассказывая о своих книгах.

В первые десять лет нашей совместной жизни для меня было истинным удовольствием наблюдать, как Айрис превращается из порой робкой и замкнутой личности в «Супер-Айрис», знаменитого автора и серьезного историка, способного писать бестселлеры, покорять публику своими выступлениями и выигрывать дебаты на национальном телевидении. И куда печальнее было видеть, как «Супер-Айрис» быстро сдается под натиском душевной болезни летом 2004 года.

* * *

До сих пор остается ряд мифов и недопониманий относительно жизни и карьеры Айрис Чан. Даже у меня все еще есть несколько вопросов. Могу, однако, привести сведения, которые, полагаю, внесут ясность для читателей этой книги. Первое недопонимание касается того, имел ли место момент «Эврика!». В конце 1994 года Айрис побывала на конференции в Купертино, штат Калифорния, где увидела фотографии Нанкинской резни. Есть распространенный миф, будто Айрис, увидев фото, именно тогда решила написать книгу о тех зверствах. Выглядит достаточно красиво, но полностью противоречит тому, как работала Айрис. Она методично вела список возникавших у нее идей книг, который к 2004 году вырос до 400 потенциальных проектов. Айрис слышала рассказы о Нанкинской резне в детстве от своих родителей. Вскоре после того, как мы начали встречаться в октябре 1988 года, она говорила мне о своем желании написать книгу о Нанкинской резне. Едва закончив окончательный черновик своей первой книги «Нить шелкопряда», она решила, что атака японцев на Нанкин – самая многообещающая тема для ее второй книги, и тут же взялась за работу. Месяц спустя, осенью 1994 года, она побывала на конференции в Купертино, где встретилась с группой активистов, спонсировавших мероприятие. Она видела множество фотографий жертв и познакомилась со многими людьми, готовыми помочь ей в исследовательской работе. Однако каким-то образом возникла идея, будто бы на написание книги ее вдохновили увиденные на конференции фотографии, и миф этот продолжал разрастаться. Айрис никогда не принимала подобных импульсивных решений. Написание «Изнасилования Нанкина» она планировала несколько лет и уже работала над книгой к тому моменту, когда посетила конференцию.

Другой миф заключается в том, что тематика «Изнасилования Нанкина» и Батаанского марша смерти способствовала ее душевному надлому и смерти. Айрис закончила «Изнасилование Нанкина» в начале 1997 года, но реальные признаки душевной болезни проявились у нее лишь в 2004-м. Работая над «Изнасилованием Нанкина» и материалами о Батаанском марше смерти, она ознакомилась с гигантским объемом информации. Она практически ежедневно сообщала мне о своих успехах, а также обсуждала материалы со своими родителями и несколькими близкими друзьями. По моему впечатлению, изучение фотографий и чтение материалов не только не вгоняло ее в депрессию, но и придавало ей энергию, способствуя как можно лучшему изложению истории событий. Она сожалела, что жители Нанкина, столь сильно пострадавшие в 1937–1938 годах, все еще живут в серьезной бедности 60 лет спустя. Она близко сошлась со многими ветеранами Батаанского марша смерти, пострадавшими от рук японцев в 1942–1945 годах. Многие из этих ветеранов Батаана были такими же мальчишками из городков Среднего Запада, как и я или многие из