друзей ее детства. Большинству из них к тому времени было уже за 80, и к 2004 году многие умерли или были неизлечимо больны. За все время я видел единственный раз, как Айрис плакала в связи с работой, когда узнала о смерти одного из ветеранов Батаана, с которым подружилась.

Еще одно заблуждение – будто ее душевной болезни поспособствовала двойная нагрузка в виде работы и материнства. В течение двух лет с рождения нашего сына до ее нервного срыва о ребенке заботилась постоянная няня, которая также занималась всей готовкой, уборкой, стиркой и покупками. Немало времени на заботу о Кристофере тратил я сам, к тому же нам помогали родители, как мои, так и мать Айрис. Трудно представить, что кто-то мог быть в большей степени избавлен от проблем ухода за ребенком и работы по дому, чем Айрис.

И еще миф – будто к ее болезни и смерти причастны ЦРУ и правительство США. Айрис сама в это верила, поскольку ее принудительно поместили против ее воли в психиатрическую лечебницу в Луисвилле. Для нее это было кошмарным испытанием, и после нескольких дней почти без еды, воды и сна она решила, что за этим стоит американское правительство. Она рассказывала об этом нескольким людям в последние три месяца своей жизни, но я не видел ни одного повода так думать, равно как и доказательств, которые могли бы подтвердить ее слова.

Последний миф состоит в том, что за самоубийство Айрис каким-то образом несет ответственность японское правительство. В жизни Айрис имелось немало причин опасаться японцев. Ее родители и их семьи испытали на себе японское вторжение и оккупацию Китая в 1937–1945 годах, и Айрис в детстве слышала жуткие рассказы о зверствах японских солдат. Во время работы над «Изнасилованием Нанкина» она общалась со многими, пережившими японское вторжение в Китай. Когда она совершала турне, рекламируя свои книги, к ней обращались многие бывшие военнослужащие США, а также корейцы, китайцы, тайваньцы, вьетнамцы, малайцы и филиппинцы, рассказывая кошмарные истории о японской оккупации и делясь своими страхами перед японским правительством. Ее постоянно атаковали японские активисты и пресса. В 1998–1999 годах, когда она активно продвигала книгу «Изнасилование Нанкина», она получила немало писем с угрозами и оскорблениями. В то время почти все события в жизни Айрис давали ей повод опасаться японцев, и эти страхи лишь подкреплялись. Со временем поток писем с угрозами сократился, а затем почти полностью иссяк, после того как она сосредоточилась на следующей своей книге, «Китайцы в Америке». За все 13 лет, что я прожил с Айрис, я ни разу не видел, чтобы кто-то из Японии физически ей угрожал или как-то способствовал своими действиями ее душевному срыву или самоубийству.

Многие предполагали, что Айрис уже страдала психическим заболеванием еще до 2004 года. Отчасти подобное ощущение может быть связано с ее биографией, а отчасти – с ее карьерой и жизненным выбором. Родители Айрис пережили японское вторжение в Китай и гражданскую войну между коммунистами Мао и националистами Чан Кайши. Они рассказывали Айрис о многих кошмарах, которым были свидетелями или о которых слышали от очевидцев. За время своей писательской карьеры она исследовала геноцид армян, приход к власти нацистов и преследование ими евреев, многочисленные зверства времен Второй мировой войны, гражданскую войну в Китае, «большой скачок» и «культурную революцию». В последние несколько лет ее жизни правительство США предприняло ряд действий, крайне встревоживших Айрис, особенно нападение США на Ирак в 2003 году. В неменьшей степени на нее подействовали штурм секты «Ветви Давидовой» с последовавшим убийством, бомбардировка администрацией Клинтона многих стран Ближнего Востока во время скандала с Моникой Левински, «гуманитарная бомбардировка» в Косово, враждебность администрации Буша по отношению к Китаю в 2001 году, потеря права на частную жизнь и личные свободы вследствие Патриотического акта, а также заключение на неопределенный срок в тюрьму подозреваемых террористов без предъявления им обвинения. Айрис рассматривала все это как прогрессирующие перемены, ведущие Соединенные Штаты к превращению в общество, способное на жестокости, аналогичные тем, которые она исследовала. Она часто становилась инициатором долгих дискуссий на эти и подобные им темы, а также о возможных катастрофических последствиях в случае продолжения текущих тенденций. На публике Айрис всегда сдерживала свои чувства, но в частных беседах часто весьма эмоционально обсуждала важные для нее вопросы. Участник подобных разговоров с Айрис вполне мог счесть ее поведение чем-то вроде мании. Думаю, это связано с тем, что она страстно увлекалась множеством тем и обладала достаточной энергией и умом, чтобы агрессивно отстаивать свою точку зрения. Но в этом смысле я не замечал никаких особых перемен в ее поведении с 1998 по 2004 годы.

Айрис больше интересовала цель, чем отношения, и она часто больше сосредоточивалась на решении своих задач, чем на том, как ее воспринимают другие люди. Это вызывало определенные проблемы в начале ее карьеры, когда от нее ожидалось уважительное или даже подобострастное отношение к работодателям, коллегам, редакторам и издателям. Однако после публикации «Изнасилования Нанкина» она поняла, что ей больше незачем на кого-то работать, поскольку ее опыт писателя и оратора пользуется спросом. Мало кто мог пользоваться в возрасте 30 лет такой свободой в выборе занятия. Работа на компанию или организацию во многом вынуждает людей приспосабливаться. В то время как работники почти постоянно находятся в обратной связи со своими начальниками и коллегами, Айрис не имела таковой последние 13 лет ее жизни. Думаю, то, что некоторые могли воспринимать как необычное поведение, было не результатом душевного расстройства, а отражением того факта, что ей повезло иметь возможность вести себя так, как она пожелает.

Книжные турне отнимали у нее немало сил. Ближайшая аналогия, которую я мог бы привести, – турне рок-звезды. Почти каждое утро, проснувшись, Айрис ехала в аэропорт, летела в новый город, проводила мероприятие по презентации книги, посещала приемы и лишь поздно вечером добиралась до отеля. На мероприятиях люди часто рассказывали ей жуткие истории о том, что случалось с попавшими в японский плен и жившими на оккупированных японцами территориях гражданскими во время Второй мировой войны. Так зачастую повторялось много дней подряд. Айрис вела подобный образ жизни большую часть 1998 года, первую половину 1999-го, шесть недель в 2003-м и пять недель в 2004-м. Большинство встречавшихся с ней в последние семь лет ее жизни общались с ней именно тогда.

* * *

Многие рассуждали о том, что привело к душевному расстройству Айрис. Я сам этого не знаю. Могли сыграть свою роль несколько различных