солнечному свету, который заставляет ее тереть глаза. Она считает шаги во время прогулки и пытается скрыть, как она шаркает ногами на ходу, нащупывая ветки и другие препятствия, за которые она может зацепиться и упасть. Когда она засыпает, то крепко держится за руку Нелл, создавая ощущение теплоты и нужности. Если девочка хотя бы на минуту исчезает за фургонами, сердце Нелл начинает гулко биться в груди. Если бы она могла, то привязала бы этого ребенка к себе и никогда не отпускала.

– Что там? – спрашивает Перл.

Глухие, ритмичные удары. Это большой барабан, которым Джаспер пользуется, когда подает сигнал к общему сбору. Нелл встает, преисполненная надежды и страха. Скоро ее жизнь пойдет как прежде, и она внушает себе, что это хорошо.

– Идем, – обращается она к Перл. – Ты можешь сделать новый замок под нашим фургоном.

– Но Бенедикт хочет этот замок, – возражает Перл. Девочка надувает губы, но следует за Нелл и обещает никуда не ходить, пока та не заберет ее.

Циркачи спешат со всех сторон, работники поднимаются на ноги. Она находит Тоби, Стеллу и Пегги и устраивается на траве позади, рядом с ними. Джаспер стоит перед потухшим кострищем. Он сильно похудел после лихорадки, кожа на лице туго обтягивает череп. Она вспоминает его вес, когда он пытался придавить ее, а она изворачивалась, боролась и лягалась. В ней снова закипает ярость оттого, что он так быстро поправился и ведет себя так, словно ничего не случилось. Тоби берет ее за руку, и Джаспер видит это. Он вздрагивает и сразу же смотрит в другую сторону. Нелл рада видеть его замешательство, даже мимолетное. Если бы она могла, то сильнее уязвила бы его, стерла эту пакостную улыбку с его лица.

– У меня есть выход из положения, – объявляет он. – Но следующее представление будет только через неделю.

– Неделя? – шепчет Пегги. – Как же мы будем жить?

– Мы хотим получить жалованье! – кричит грум.

Шорохи и перешептывания. Еще неделю назад никто не посмел бы говорить таким образом. Нелл оглядывается и видит, что работники почти не слушают хозяина. Они делают свистульки из травы и толкаются друг с другом.

«И этот человек когда-то стоял на спине у слона и завораживал тысячу зрителей? – думает она. – Этот человек пытался подчинить мою волю своей?»

– Нам нужны кое-какие перемены, прежде чем мы снова пойдем в гору. Проявите терпение.

– Где наши деньги? – дружный хор голосов становится все громче.

Джаспер щелкает кнутом. Он становится похож на прежнего Джаспера Джупитера: возбужденный, с гневным оскалом на лице. Люди умолкают.

– Наше шоу не окончено! Я задумал поднять его на новый уровень. Сейчас шоу стало скучным, похожим на сотни других цирковых представлений по всей стране. Но я собираюсь сделать нас уникальными и неповторимыми. Это будет подлинное новшество.

– Каким образом? – кричит кто-то, но остальные шикают на него.

– Вы все прославитесь только потому, что будете участвовать в этом!

Джаспер запрокидывает голову, и Нелл поневоле разделяет общее радостное предвкушение. Его энергия передается кругу потрепанных цирковых исполнителей и работников.

Должно быть, он ощущает, что теперь внимание сосредоточилось на нем, поскольку начинает говорить тихо, и все тянутся вперед, чтобы лучше слышать.

– Нам придется продать некоторых животных и декорации, чтобы поправить дела и получить средства для нового проекта. Любой, кто хочет уйти, волен сделать это. Но любой, кто останется, будет получать двойную плату, когда откроется новое шоу.

Новая волна шепотов.

– Расскажи нам свой план! – кричит мужчина. – Что, если это пустые слова?

– Решение за вами, – говорит Джаспер. – Подождете – и увидите. Либо уходите, а потом читайте о новом шоу во всех газетах.

Нелл смотрит на Тоби. Тот качает головой; он тоже ничего не знает.

Люди расходятся, не представляя, чем лучше заняться сегодня вечером. Нелл гадает о том, что задумал Джаспер и какова будет ее роль в этом. Обычно в это время ее поднимали на воздушном шаре под восторженный рев толпы. Как долго проживет ее слава без представлений, без единого упоминания в газетах?

Она возвращается в свой фургон, беспокоясь о том, что девочка проголодалась. Перл возвела новый земляной замок, украсила его десятками створок от мидий и поставила сверху клетку с мышонком. Она смотрит на Нелл и улыбается.

– Мама, – говорит Перл.

Она впервые назвала ее своей матерью. Нелл прикасается к животу, словно пытаясь обнаружить там растяжки от беременности. Ей тошно от мысли, что она может потерять девочку, что Джаспер может продать ее вместе с животными и декорациями. Она вспоминает слова Стеллы: Она не принадлежит тебе.

Пока Перл снова занимается делом, проделывая во дворце мышиные норки, Нелл шепчет Тоби:

– Думаю, я смогу выкупить ее.

– Выкупить девочку?

– У Джаспера. У меня есть кое-какие сбережения, восемьдесят фунтов. Я могут заплатить ему.

Тоби качает головой.

– Слишком мало.

– О чем ты? – С ее точки зрения, это громадная сумма. Собственный отец продал ее за двадцать фунтов. – Он не может хотеть больше!

Тоби понижает голос.

– Она обошлась ему в тысячу фунтов.

Нелл с трудом переводит дух.

– Нет… – Ее охватывает волна паники, сердце рвется из груди. Она представляет девочку, оторванную от нее и плачущую на помосте. Прохожие тыкают пальцами в нее. Нелл не знает, насколько сильной может быть любовь, но она готова на все ради защиты этого ребенка.

Вероятно, девочка чувствует страх, потому что вскидывает голову.

– В чем дело, мама? – спрашивает она.

Нелл наклоняется к Перл и осыпает ее голову частыми поцелуями. Ее кожа такая мягкая, волосы пушистые, как пух одуванчика. Девочка начинает извиваться; она вот-вот заплачет.

– Что случилось? Меня собираются продать?

– Нет, милая, – говорит Нелл. – Я этого не допущу.

На следующее утро скелет циркового представления разбирают на части. Мужчины берутся за топоры и выламывают скамьи из трибуны. Занавес падает, как захлопнутая челюсть. Нелл, Пегги и Стелла наблюдают за этим.

– Где же мы будем выступать? – спрашивает Нелл.

– Хаффен Блэк сказал, что Джаспер собирается поставить старый шатер, – бормочет Стелла.

– Что, если мы ему не понадобимся? – говорит Пегги. – Что, если нам придется искать нового шоумена? – Она сосет кровоточащий палец. – Я не хочу, чтобы меня продавали на помосте. Чтобы надо мной насмехались и говорили гадости…

– Перестань, – перебивает Стелла. Она крепко обнимает Пегги за плечо. – Он оставит нас. Зрители кричат, что им подавай новое, но на самом деле они не хотят ничего нового и неизвестного. Любой опытный шоумен знает об этом.

– Вам с Нелли легко говорить, а мой номер не главный.

Но Нелл с растущим беспокойством наблюдает за разрушением трибуны. Как она полетит? Воздушный шар не поместится под низким куполом шатра.

– Я уверена, что он подумает о нас. – Но даже Стелла выглядит растерянной, когда чешет блошиный укус на локте.

Нелл внушает себе, что она не боится Джаспера, что он обычный человек. Она босиком идет по траве, скрипя росистыми стеблями. Джаспер стоит спиной к ней; он распоряжается отбуксировать фургоны и делает пометки на листе бумаги. Она прикасается к груди в знак напоминания о своем могуществе.