За 13 лет моей работы оперативником всего один раз удалось уговорить следователя выехать на место происшествия. Да и то он был сыном моих друзей.

Зато мне фартит – лезут в руки крупные «застарелые» дела по копытным и соболям. Видимо, моя планида такая – крутить не по свежим следам, а раскапывать – подобно археологу. Правда, тешусь мыслью, что такие запутанные преступления никому другому оказываются не под силу. Что поделаешь – слаб и тщеславен человек.

Другая, худшая напасть на нас свалилась.

Охотнадзор в рамках перестройки додумались объединить с производством. И конечно, первым же делом сократили больше чем наполовину. На всю Иркутскую область оставлено 23 охотоведа. Так же обошлись с егерями. Вот уж раздолье браконьерам. Да и в других отраслях, куда ни глянь, то же самое. Сомневаюсь, не браконьеры ли перестройку затеяли? Грустно, девицы!

Обязательно пиши. С наилучшими пожеланиями.

P.S. Тебе привет от моей жены. Догадайся! Да, да! Последовал твоему совету. Вот уж первый год отведённой тобою пятилетки миновал. Пролетел совершенно незаметно, а стало быть – счастливо. Не забывай нас!

Как тут забудешь?

02.03.2021

Болотный Дед

Олег перенёс ступню на соседнюю кочку и едва успел выдернуть – нога начала проваливаться. Сапог так и остался в жиже. Он отёр взмокший лоб, осмотрелся в поисках вешек. Их не было. Олег стоял, боясь переступить, на узенькой полоске земли. Вокруг булькала и предвкушающе чавкала ненасытная трясина. На соседней кочке меж камышинок восседала здоровенная толстомясая лягушка и, как казалось Олегу, с любопытством поджидала, что будет дальше.

– Чего вылупилась? – рассердился Олег. – Лучше б дорогу показала.

Лягушка захохотала. Потный, вскочил он с постели. Вновь этот сон.

– Бероев! – окликнули его – уже на выходе из ВГИКа. Олег оглянулся.

По пустынному коридору широким, журавлиным шагом поспешал костистый, большеротый мужчина в плаще-болонья. Рослый. На вид тридцати пяти – сорока лет.

– Не прошёл? – некстати произнёс он, нагнав. Олег хмыкнул. Мужчина присутствовал при собеседовании. Кажется, даже задавал вопросы. Кому и знать?

Мужчина чуть смутился:

– Работы твои хорошие. Задатки видны. Но – возраст!

– Староват? – съязвил Олег.

– На операторский в семнадцать лет – со школьной скамьи, без практики, – таких прецедентов не было. Хотя я как раз голосовал за исключение из правил.

Он спохватился, протянул руку:

– Челягин Алексей Павлович. Режиссёр-документалист.

– Бероев Олег… На прошлой неделе – выпускник школы. Пять минут назад – абитуриент. Ныне – безработный.

Под изучающим взглядом Челягина Олег сбился с заносчивого тона.

– А вообще-то спасибо на добром слове, – выдавил он через силу.

Челягин продолжал присматриваться.

– В экспедициях бывать пока, конечно, не приходилось? – не столько спросил, сколько констатировал он.

– Какие наши годы! – Олег зло хохотнул. – Глядишь, через десяток-другой лет, когда подойду по возрасту во ВГИК…

– На днях ухожу в экспедицию в Забайкалье. Снимать фильм об обнаруженных ледниках горного хребта Кодар. Слышал о таком?

– Кто не слышал? Читинская область, Чара. – Олег насторожился.

– Во-во. Сколачиваю группу. Посмотрел, как ты работаешь с кинокамерой. Как смотришь, если предложу поехать со мной помощником оператора?

– Да! – без паузы выпалил Бероев.

– Подумай всё-таки! – Губы Челягина разошлись в широкой и, как показалось Олегу, – невообразимо привлекательной улыбке. – Не на забаву зову. Работа из тяжеленных. Спуск по горным рекам, осыпи, подъём на ледники. Кое-где придётся использовать альпинистское снаряжение. И гнус, набивающийся в малейшую щель. Необходимо оговорить условия. Сроки, обязанности, зарплата!

– Да! – напористо повторил Бероев, отметая детали как несущественные.

Челягин улыбнулся уголком большого рта.

– Тогда знай и другое! Я договорился, чтоб экспедицию тебе зачли за практику. А значит, по возвращении…

– Да-а! – в полном восторге выкрикнул Олег.

В свои семнадцать Бероев – армянин по отцовской крови – и по внешнему виду, и по своенравному характеру – не выглядел юнцом. Скорее – юным мужчиной.

Крепкое спортивное тело, округлая, с крупным носом голова, а главное – упрямый ироничный прищур, которым встречал всякого незнакомца. Никому не позволял он держаться с собой снисходительно, сверху вниз. Но если человек приобретал над ним влияние, сквозь напускной апломб пробивалась прежняя мальчишеская порывистость.

Сейчас перед ним стоял многоопытный, овеянный ветрами и приключениями путешественник. Именно к такой жизни тянулся сам Олег и как раз таким человеком мечтал стать со временем.

Челягин, отлично