— Хочу снять фильм по вашей книжице «Убийство по-джентльменски», — объявил он торжественно на американском английском с немецким акцентом, положил тяжелую руку мне на предплечье да там и оставил. — Вы приехать в Калифорнию. Вместе пишем сценарий, снимаем кино. Хотите?

«Книжица» — и этим все сказано, подумал я, приходя в чувство. «Убийство по-джентльменски» я написал всего за несколько недель, когда переехал в Бонн и приступил к работе в британском посольстве. Это история о том, как наставник из частной школы, уже готовящийся выйти на пенсию, убивает собственного ученика, чтобы скрыть прошлое преступление. Призванный на помощь Джордж Смайли разоблачает преступника. Теперь уже мне казалось, что эта книга, несмотря на все ее недостатки, действительно могла заинтересовать режиссера, снявшего «М». Единственная загвоздка — Джордж Смайли. По условиям сделки, которые мне не следовало принимать, он связан контрактом с одной крупной киностудией. Но Ланга это не испугало.

— Послушайте, я знаю этих людей. Они мои друзья. Снимем фильм на их деньги, почему нет? И киностудии выгодно. Приобрели вашего персонажа, так пусть снимают про него кино. Делают хороший бизнес. Калифорнию любите?

Очень люблю.

— Едете в Калифорнию. Работаем вместе, пишем сценарий, снимаем кино. Черно-белое, как ваш «Шпион с холода». Не против черно-белого?

Нисколько.

— Киноагент у вас есть?

Я называю имя своего агента.

— Я, считай, ему сделал карьеру. Говорю с вашим агентом, заключаем сделку, после Рождества едете в Калифорнию, садимся, пишем сценарий. После Рождества нормально? — он по-прежнему глядел прямо перед собой и улыбался, вцепившись в мое предплечье.

После Рождества меня вполне устраивает.

К этому моменту я уже заметил: когда свободной рукой Ланг тянется за чашкой, сидящая рядом женщина слегка ему помогает — направляет его руку. Вот Ланг делает глоток чаю. С помощью своей спутницы ставит чашку на столик. Кладет руку обратно, на крючковатую рукоять трости. Снова тянется за чашкой, и снова женщина направляет его руку.

С тех пор известий от Фрица Ланга я не получал. И не получишь, сказал мой киноагент. Он не упомянул, что Ланг начал слепнуть, и все же вынес ему смертный приговор, окончательный и бесповоротный, сказав: Фриц Ланг больше не котируется.

* * *

В 1968-м мой роман «В одном немецком городке» вдохновил Сидни Поллака, правда, ненадолго. Наше сотрудничество, осложнившееся тем, что Сидни обнаружил в горах Швейцарии горнолыжные спуски, надежд не оправдало, кинокомпания, первоначально выкупившая права, прогорела, и права эти затерялись где-то в юридических дебрях. Понимай я хоть немного в кинематографическом бизнесе, я бы не допустил, чтобы прекрасные, но кратковременные порывы творческого энтузиазма Сидни вновь меня увлекли.

Но когда двадцать лет спустя Сидни позвонил мне посреди ночи и заорал своим певучим голосом в трубку, что фильм по новому моему роману «Ночной администратор» станет одной из самых впечатляющих его работ, я, естественно, все бросил и вылетел в Нью-Йорк первым же самолетом, на который смог попасть. На этот раз мы с Сидни договорились вести себя как взрослые, умные люди. Не будет ни деревень в Швейцарских Альпах, ни снежных склонов, ни Мартина Эппа, ни северной стены Эйгера. На этот раз сам Роберт Таун — крупнейшая в те годы звезда во вселенной сценаристов (и, безусловно, самая дорогостоящая) — напишет для нас сценарий. «Парамаунт» согласилась выкупить права.

На конспиративной квартире в Санта-Монике, где нас уж точно никто не мог побеспокоить, Сидни, я и Боб Таун по очереди ходили из угла в угол, красуясь друг перед другом, пока внезапно не прогремел мощный взрыв, положивший конец нашим размышлениям. Таун решил, что это террористы атакуют, и бросился на пол. Сидни, бесстрашный деловой человек, стал звонить на горячую линию управления полиции Лос-Анджелеса, открытую, я так думаю, только для известных кинорежиссеров. А я с присущим мне хладнокровием, кажется, просто стоял на месте и хлопал глазами.

В полицейском управлении Поллака успокоили: просто небольшие подземные толчки, Сидни, бояться ровным счетом нечего, слушай-ка, а что за кино вы с ребятами там выдумываете? После этого мы еще покрасовались друг перед другом, но без прежнего блеска, и рано разошлись. Договорились, что Таун сделает первый подход. Потом они с Сидни будут работать над тем, что получилось. А я буду в резерве.

— Захотите обсудить новые идеи, Боб, — звоните мне в любое время, — великодушно разрешил я и дал Бобу свой номер в Корнуолле.

* * *

Больше мы с Тауном никогда не разговаривали. Когда мой самолет поднялся над лос-анджелесским аэропортом, по громкой связи предупредили: началось полномасштабное землетрясение. Сидни сказал, приедет ко мне в Корнуолл, как только Таун свой первый подход сделает. У меня тогда был коттедж для гостей — рядом с моим домом, на той же улочке. Мы подготовили его к приезду Сидни. Он сказал, что закончил съемки триллера по роману Джона Гришэма с Томом Крузом в главной роли и сейчас занимается монтажом. А наш проект — следующий на очереди. Боб работает не покладая рук, правда-правда. Дэвид, он просто без ума от твоей книги. Задача сложная, а он это любит. Словом, Таун завелся, и теперь его не остановить. Правда, сначала ему нужно завершить еще пару сценариев. Еще какое-то время ко мне по капле просачивались новости, но все реже и реже. Никак не выходит у Тауна последняя сцена, боже ты мой, Корнуэлл, ну почему у тебя такие сложные книжки?

И наконец (в это время в Корнуолле опять же глухая ночь) раздается звонок, которого я упорно ждал: встретимся в пятницу в Венеции. Фильм с Крузом, похоже, бьет все рекорды, добавляет Сидни. Предпремьерные показы прошли на ура. Киностудия на седьмом небе. Я говорю: отлично, потрясающе, а как поживает Боб? В пятницу поговорим. Мой человек снимет тебе люкс. Я бросаю все, лечу в Венецию. Сидни любит поесть, но ест торопливо, особенно когда чем-то смущен. На вопрос о Бобе Сидни отвечает туманно — ничего, мол, продвигается, — будто сообщая о здоровье далекого друга. Застрял немного с одной сценой в середине. Но скоро он к ней вернется. В середине, Сидни? Я думал, у него проблемы с финальной сценой. Ну они же связаны, говорит Сидни. Все это время к нему без конца подбегают запыхавшиеся люди и сообщают новости: рецензии отличные, Сидни, гляди — пять звезд и полный вперед! — черт подери, мы войдем в историю индустрии развлечений! У Сидни возникла идея. Почему бы мне не полететь с ним завтра в Довиль? Там тоже его кино показывают. В самолете и поговорим. Никто нам не помешает.

Следующим утром на «лирджете» Сидни вылетаем в Довиль. На борту четверо: Сидни и его второй пилот в радионаушниках сидят за штурвалами, а мы с запасным пилотом — сзади. Друг Сидни Джон Каллей, впоследствии возглавивший «Сони Пикчерз», и Стэнли Кубрик, тоже предпочитающий безопасные полеты, предупреждали меня в один голос: не вздумай лететь с Сидни. Подумай, Дэвид, каков страховой риск, когда за штурвалом реактивного самолета пижон, у которого налетано ноль километров. Не соглашайся. Не успели мы вылететь, как уже приземлились в Довиле, и здесь Сидни вновь окружает толпа: директора киностудий, агенты актеров, рекламщики. Он скрывается в одном лимузине, меня загоняют в другой. В гранд-отеле для меня вновь приготовлен громадный люкс, а в нем цветы, шампанское от администрации и записка: приветствуем мсье Дэвида Карра. Я прошу консьержа найти расписание паромов. Затем не с первой попытки, но прорываюсь в номер Сидни. Говорю ему: все это очень здорово, но ты сейчас слишком занят, и тебе, кажется, пока не до нашего фильма. Давай я потихоньку уеду домой, а поговорим мы потом, когда Боб отдаст нам сценарий.