– Это вообще-то моя квартира, Алекс!

– И я его сюда не приглашал!

– Счастливо оставаться, артисты недоделанные, а мне на работу надо! – мысленно ликую, но улизнуть не успеваю.

– Стой, Ваня, – Том технично вылавливает меня одной левой сверху, как разбежавшегося ребёнка. – Вам надо узнать кое-что.

– Ну вот, мне эта фраза теперь вообще меньше всего на свете нравится…

– Гордей Чучуев не утонул в океане. Он обвинялся в крупном финансовом мошенничестве и бежал на Тулисию, инсценировав свою смерть.

– Да твою же… Приехали! – скидываю с себя мирабилианскую лапищу. – Вот это называется буквально смылся… И что теперь делать – меня Гончар точно уволит, если туда двину!

Во внешнем облике моментально ушедшего в молчанку Алекса отыскать признаки каких-то определённых реакций не удаётся.

– Зачем туда… двигать? Сдай его следствию, если хочешь, – предлагает Том.

– Он превратил Риту в хроническую жертву психопатов! Немножко похреновее, чем финансовые махинации.

– Ваня, пожалуйста, послушай, мне же сто тридцать девять лет. Но и остальные уже догадались, что ты целую вечность отыгрываешь злость на самого себя. С вождением… семнадцатилетним… мы уже разобрались… Но вот ещё что: нет, ты не смог бы предотвратить выходку этого Чучуева.

– Но ей же больно!

– Не решай за других! Не больнее, чем будет, если тебя посадят в тюрьму!

– Алекс! Хватит молчать! Рите не скажем?

– Скажем. Сделаем, как она решит.

– У неё же искажённое восприятие всех этих агрессоров!

– К счастью для тебя, не думал? – еле заметно повышает голос Алекс.

– Конечно! Для меня! Да кругом одни психопаты, а виноват я! Кстати, уж извини, но я связывался со Стивеном, когда ты попал в больницу, и Женя всё узнала. Знаешь, что было потом? Она забыла отключить автосообщение, адресованное мне, с соболезнованиями, которое заранее настроила на предполагаемую дату твоей смерти, слегка с запасом… Господи, как её только земля носит!

– Забей, – перекатывает языком Тихорецкий.

– Я тоже иногда отправляю лишние сообщения… – улыбается Том. – Чем я от твоей сестры отличаюсь?

– Да всем! Она кошмарно навязчива, постоянно пытается меня вовлечь в свой стиль жизни и…

– …и у неё есть дочь.

– Какое отношение… Хех… Ха-ха, Том!

– Дело не во всём этом, правда? – светит всеми своими тридцатью шестью зубами.

– Но в чём-то же есть дело?! Или Сашка, вот, прав – именно я разжигаю вражду во всей Вселенной?

Угрюмо моргнув, Алекс задвигает меня ладонью, как поршнем, в угол и продолжает доламывать потолок.

– В чём-то – есть дело. Надо думать, не во всём этом. Стоит прислушаться к Рите.

– Да знаю… Ладно. Всё. Я улетел, – резко проскакиваю мимо Тома и успеваю даже загрузиться в тот самый кар такси, в котором он сюда прибыл.

***

Методично просмотрев сводки со всех баз Содружества, вразмах откидываюсь на спинку рабочего кресла, сосредоточенно уцепив себя правой рукой за левое запястье. Отсутствие ориентиров настораживает. Никаких признаков расы двадцать шесть по всему пограничному кольцу – с тех пор как я просто-напросто очень захотел никогда её больше не видеть.

Моё дело – защищать рубежи. Задача становится невыполнимой, если угроза не определяется. Что она на самом деле из себя представляет, да и вообще существует или нет – вопрос второй. Гражданские обожают им задаваться, мешая нам работать. Как говорит Гончар, «спаси мир – и народ тебя освищет».

Из кабинета Дятлова разносится лишающий воли запах кофе. Вспоминаю «водоплавающую земную черепаху», расползаюсь в улыбке и, отключив все свидетельства своего детективного расследования, выскальзываю наружу. Система уведомляет, что в кабинете полковника сейчас нет посетителей. Дверь распахивается навстречу, игнорируя стандартную процедуру.

Гончар возлежит в кресле, сцепив пальцы на затылке, и наблюдает за отражённой на потолок трансляцией испытаний боевых роботов последнего поколения. Задрав голову, ухватываю момент, в котором нечто спиралевидное с дикой скоростью уничтожает силовое поле вокруг муляжа инопланетной базы, после чего, для большей театральности эффекта, отрезает её от остальной части пространства полыхающим кольцом.

– Хм! – не впечатляется Пётр Николаич. – Так только с истуканами воевать! Мы бы эту байду вручную расстреляли за версту, да, Кузнецов?

– Так точно, товарищ полковник, – без особенных угрызений совести вру я. С техническими характеристиками «этой байды» надо бы детально разобраться…

– Ну, чего у тебя? – отключает трансляцию и, опершись обоими локтями на столешницу, испытующе меня разглядывает.

– Пётр Николаич, ну скажите мне, зачем у вас там валенок? Как я смог почти с его помощью уничтожить вселенское непонятно что?

– Заело тебя на нём, вот и всё, – Гончар элегантно покидает кресло, отпирает сейф и достаёт предмет, несанкционированно завладевший моими мыслями, – нагородил в бреду незнамо чего.

– Ну всё-таки?..

– Супермегабластер гиперсекретный, пых-пых, – картинно наставляет на меня таинственную вещь полковник. – Ты убит.

Удерживать происходящее от падения в апофеоз несерьёзности выходит только благодаря исполинской силе воли и сосредоточенному молчанию.

– Настоящий Colt Single Action Army в суперсовременной упаковке, защитной, от всех вообразимых воздействий, – наградив мою выдержку уважительном прищуром, разматывает «валенок», как длинную широкую ленту. – Подарили. Хочешь подержать?

Недоверчиво склоняю голову набок.

– Бери, бери! В музее только видел небось?

Поверхность непривычная на ощупь, а ухват по сравнению с бластером – хм… я его как будто задом наперёд держу. Целюсь в спинку полковничьего кресла.

– Боевые! – предупреждающе рявкает он. – Давай-ка двинем на стрельбище.

– Вряд ли наши мишени рассчитаны на такое…

– И не на такое ещё! – оскаливается Гончар, изымая у меня свою драгоценную игрушку.

Следующие три часа мы испытываем оружие: начав с несчастного ковбойского, для которого и впрямь в арсенале имеются какие-то чуть ли не соломенные мишени, и закончив современным (пока я перенастраиваю тир, полковник любовно убирает кольт обратно в «валенок»). Поначалу веду по меткости, но к концу мероприятия известный своим безграничным вторым дыханием Гончар начинает планомерно обгонять.

К середине моей третьей матерной тирады по этому поводу, которая могла бы послужить настоящей жемчужиной коллекции лингвистов с Мирабилиса, полковник, уже начавший прицеливаться, опускает бластер и отключает подсветку панели:

– Поздравляю с победой, Кузнецов.