Противнику не хватает всего двух попаданий, чтобы перебить счёт, и, будь на его месте кто-то другой, этот реверанс выглядел бы попросту как насмешка. Кто-то другой. В том-то и дело. Так трогательно, что я позволяю себе продолжить допрос:

– Раса двадцать шесть вправду отовсюду исчезла, Пётр Николаич?

– Ты же видишь сводки не только с наших баз. Хотя и не имеешь права, – успев подмигнуть за еле осознаваемый отрезок времени, складывает руки на груди.

– Я имею в виду не базы, чем-то же заняты наши учёные! И Том как в рот воды набрал! И мысли свои он контролирует получше, чем… не важно. Ладно… отпустите меня в августе отдохнуть?

– Вот ещё. И так нагулялся!

А я знаю – хотя и не имею права: приказ уже готов, и даже с дополнительной неделей отдыха и премией… Потому что это полковник Гончар, а не кто-то другой, в том-то и дело…

И я тоже – не кто-то другой. Но последнее, конечно, порождает некоторые трудности… Потому как означает, что засевший в печёнках я не успокоюсь, пока всё не выясню.

И прямо сейчас меня тревожит несколько вещей…

Во-первых, действительно ли я вернулся в реальность.

Во-вторых, что случилось с расой и как именно это произошло.

В-третьих, какого дьявола Алекс разломал санузел и успеет ли он его отремонтировать до моего возращения домой.

В-четвёртых, как я смогу не отомстить Риткиному насильнику.

В-пятых, Том…

Том меня, конечно, тревожит больше всего. Вдруг он вообще эту расу устроил как аттракцион для всех нас, чтобы пар выпустили или ещё чего… Такой мирабилианский проект… Сколько ни пытаюсь узнать у него, какие выводы сделали их высокоразвитые учёные по горячим следам моего подвига, – наглухо уходит от темы.

Жёсткая тяжёлая ладонь полковника упирается мне в ключицу:

– Ваня? Отомри! На сегодня свободен.

– Я же не закончил тестирование удалённого доступа к огневой системе на Бурой…

Он величаво поднимает и разводит брови, чётко указывая мне двумя пальцами на дверь.

***

На обратном пути даю домашнему компьютеру задание синтезировать рыжую краску для волос. Решив, что предлагаемые в палитре «настоящий красный» и «апельсин» потянут на очередное дисциплинарное взыскание, предпочитаю слегка струсить и выбрать вариант под названием «имбирный» – утешаясь тем, что точный оттенок Рите не обещал. Приняв мой выбор, он докладывает: ванная приведена в порядок, Алекс ушёл, а Том торчит на кухне, пустив в оборот все мои запасы сахара.

Поэтому, оказавшись дома, атакую сразу:

– Я не понимаю, Том, тебе заняться больше нечем? А ещё член Совета! До чего там ваши докопались – тайна, да? И почему бы тебе как минимум не свалить обратно?

Выставив на стол полную причудливых ватрушек тарелку, он неопределённо изгибает шею – будто сейчас спросит что-то вроде: «Срочно убраться?»

– Мирабилис – свободная планета. Совет избирается заново, только если пожелают граждане. А никто из них не жаждет заниматься такими делами. То есть очень может статься, я застрял в Совете пожизненно. Поэтому… нахожусь где хочу.

– Ты наконец будешь говорить о расе или нет?

– Что мне о ней сказать?!

– Хватит включать дурака! Ты член правительства планеты, на которой пятьдесят лет занимались этой хреновиной. Вот и объясни теперь, что происходит вообще! До чего допёрли ваши учёные? Выкладывай! Меня ведь напрямую касается!

– Боюсь, да… – потупившись, тянется к одной из плюшек на тарелке – вдруг понимаю, что он собирается предложить её мне прямо посреди разговора, и внутренне бешусь – Том тут же отдёргивает руку.

– То есть?! Да что происходит?

– Есть гипотеза, что именно ты и… происходишь, Ваня…

– Происхожу где?..

– Выходит, везде… – выписывает зрачками волну с явно читаемым «но я тут ни при чём».

– Не понял… – приваливаюсь лопатками к холодильнику – он немелодично паникует, считывая команду как ошибку. – К примеру, зачем мне нужно явление Чучуева с того света?

– Для раскрытия темы, надо думать… – зачарованно в меня всматривается.

А я только сейчас понял, почему у Тома серьги синие – удачно подсвечивают настоящий оттенок радужки. А фиолетовые линзы были диким диссонансом… Так себе шпион он всё-таки…

– Я собираюсь покрасить волосы. Это не приведёт к концу времени? – и вправду, иногда текст произносится сам по себе и никак не связан с мыслями говорящего…

– Не хочу ещё больше напугать, но… может статься, такое только тебе известно.

Жутко, конечно, но вряд ли повод отказаться от затеи – решительно направляюсь в гостиную, извлекаю упрятанного за зеркалом робота-парикмахера и отдаю голову в его власть, бескомпромиссно отвергнув предложение подстричься: рыжего должно быть по максимуму.

– Я слушаю, ну! – ору в сторону кухни, но Том всё мешкает, звякая посудой.

В гостиную он возвращается с выпечкой и решительным видом, означающим, что попробовать её он меня обязательно рано или поздно заставит. Но молчит так долго, что робот успевает нанести всю краску и приступить к её равномерному распределению по волосам – а-а-а, главное – не уснуть… и почему я так редко вспоминаю о вшитой в агрегат возможности массажа…

– Надо полагать, в… распрях… их исходе… очень важна сила воли.

– Ну, прописная истина. Настрой на победу изменяет физическое состояние.

– Похоже, меняет и условия вокруг.

– Но это же бред! В духе сказочек про «если очень захотеть, можно сделать что угодно». Поверь мне, я очень хотел, чтобы Ёжик был хоть немного пофотогеничнее. Скажешь, у меня не хватило силы воли?

– Нужен разлад. Двух одушевлённых существ. Или сторон. Мы часто наблюдаем это явление на Мирабилисе. Уверенный в победе более удачлив, чем должен быть, статистически. Эффект ещё какое-то время сохраняется после.

– Ну почему я-то сейчас со всеми якобы происхожу? Уже время прошло, и я как-то… не чувствую ничего такого… ой! – робот прекращает ублажать меня и окатывает кожу совершенно бесчеловечной температуры водичкой.

– Слишком энергетически заряжено то, что ты сделал, и некоторое время ещё будет нести – как на волне. Осторожнее: это, мы замечали, опасно.

– Чушь какая-то выходит. Получается, можно в чём-то увериться, потом начинать всех задирать – и завоевать весь мир, к примеру?

– Грубо говоря, да. Ненадолго. Вспомни историю.

– Ну и как вы, такие умные, всё это регулируете?

Еле дождавшись окончания сушки, вырываюсь от робота и оцениваю результат. Хм… Не могу быть уверен, что не стал до крайности привлекательным – примерно как виртуальный порноактёр или как сидящий сейчас напротив меня не-человек.