Мадлен удивленно покачала головой.

— Фантазия у вас просто бурная.

— Не заблуждайтесь, мадам. В моей голове нет ничего, кроме латыни и греческого, затверженных с детства. Я не мастак выкидывать номера. Что же касается теперешнего случая, то в нем виновны неверный шаг и коварство плетистых роз. — Он ободряюще похлопал по ручке, улегшейся на его локоть. — Позвольте отвлечь вас от прискорбного происшествия, может быть, неуместным, но уже довольно давно занимающим мои мысли вопросом. Как вам удалось, несмотря на свою молодость, обзавестись багажом знаний, достаточным чтобы заниматься научными изысканиями наравне с маститыми исследователями старины?

Мадлен потупилась, старательно припадая на правую ногу.

— Я не так молода, как вы полагаете, Троубридж. Просто в нашем роду все старятся очень медленно и выглядят много моложе своих лет.

Англичанин удовлетворенно кивнул.

— Я так и думал. — Он ступил на террасу и обернулся, чтобы помочь своей спутнице сделать то же. — Осторожней, мадам, последняя ступенька выше, чем остальные, и, видимо, служит своего рода ловушкой для ночных незваных гостей.

— Возможно, — кивнула Мадлен, продолжая прихрамывать. — Надеюсь, я не слишком злоупотреблю гостеприимством месье Омата, если попрошу его приказать своим слугам положить мне на ногу лед? Я чувствую себя несколько…

— По-дурацки, — подсказал Троубридж с сочувственным хохотком.

— Вот-вот, именно, по-дурацки, — откликнулась Мадлен и громко охнула, наступив на «больную» ногу, ибо заметила в дверях чью-то тень.

— Господи! — воскликнул Жан Марк, бросаясь к парочке заговорщиков. — Что с вами случилось, мадам?

— И вы еще спрашиваете? — сурово поинтересовался Троубридж. — Я потрясен французской беспечностью. В Англии, например, не принято оставлять даму одну.

— Одну? — повторил недоуменно Жан Марк.

Мадлен бросила на Троубриджа довольно неласковый взгляд и поспешила объяснить все сама.

— Это моя оплошность — и только. Никто тут не виноват. Будь я повнимательнее… — Она удрученно вздохнула. — В общем, я прогуливалась по розарию. Профессор Бондиле посоветовал мне осмотреть его, но сам там задерживаться не стал. Любуясь цветами, я не глядела особенно под ноги и зацепилась юбкой за ветку плетистой розы. — Мадлен шевельнула подолом, показывая разрыв. — А когда попыталась освободиться, то оступилась, подвернула ногу и вконец испортила платье, повредив и корсаж.

— Великий Боже! — сокрушенно воскликнул француз. — Так вы, значит, были одна?

— Да, — сказала Мадлен, изо всех сил стараясь скрыть нараставшую в ней тревогу. — И если бы не мистер Троубридж, который случайно на меня натолкнулся, я, по всей вероятности, все еще так и сидела бы на садовой скамье.

— Да-да, это счастье, что я там оказался, — подхватил Троубридж, расплываясь в сладчайшей улыбке. — А все моя любовь к цветникам и садам. Я вбил себе в голову перенять местный стиль устройства розариев, вот и кружил по саду, вникая в детали. Знаете, как это бывает? — Он с нарочитой веселостью взмахнул свободной рукой.

— Цветы меня мало интересуют, — заявил Жан Марк, придвигаясь к Мадлен. — Мадам, как вы себя чувствуете? Сильно ушиблись?

— Я подвернула ногу, и только. Пустяковая травма, смехотворное происшествие. — Мадлен повернулась к Троубриджу: — Благодарю вас за помощь.

Троубридж вновь закраснелся.

— Боже мой, за что тут благодарить. Ах, мадам, я всегда к вашим услугам, поверьте! — Он попробовал поклониться, но лишь клюнул носом и, спохватившись, снял ее руку со своего локтя. — Простите, мадам, однако я чувствую своим долгом известить о случившемся господина Омата. — Толстяк проворно ретировался, едва не сбив с ног пошатнувшуюся Мадлен, которой, имитируя внезапную слабость, пришлось прислониться к стене.

— Вылитый Дон Кихот, — сказал Жан Марк, усмехнувшись. — Или, скорее, Санчо Панса.

Мадлен покачала головой.

— Не смейтесь над ним. Троубридж — славный малый. Пусть он не красавец, зато у него доброе сердце, а доброта долговечней, чем красота. — Собственная сентенция усугубила растущую в ней неловкость. — Боже, как это глупо, — вздохнула она, негодуя уже на себя.

— И не похоже на вас, — неуверенно произнес Жан Марк.

— Да, наверное. Просто я думала в тот момент не о розах.

— Меня удивляет, что профессор решился оставить вас в одиночестве. — Жан Марк прищурился. — Как это вышло?

— В саду никого больше не было, и он счел нужным уйти. Чтобы не вызывать кривотолков, — пояснила Мадлен.

— Да, это понятно, — кивнул Жан Марк. — И все же, если бы он не ушел, с вами бы ничего не случилось. — Он кашлянул, уставясь на собственные ботинки. — Вы сами его отослали, мадам?

Мадлен внутренне напряглась.

— В любом случае я не смогла бы ответить на этот вопрос. Надеюсь, вы понимаете? И призадумайтесь, с какой такой стати мне бы его отсылать?

Жан Марк облегченно выпустил воздух. Похоже, красавца-профессора опять щелкнули по носу.

— Да, я понимаю, да. — Он улыбнулся. — Вы очень благоразумны, мадам. Я это знал и раньше, а сейчас убедился еще раз.

— Вы очень любезны, — сухо сказала Мадлен.

В дверях появился Троубридж.

— К нам спешит мисс Омат, — сообщил он.

Жан Марк не повел и ухом.

— Аристократы, — заметил он, словно бы продолжая прерванный разговор, — всех пытаются убедить, что они самые приятные люди на свете. Но так это или не так на деле — кто знает? Однако, наверное, неплохо жить с детства в уверенности, что именно ты являешься пупом земли.

— Послушайте, — вежливо проговорил Троубридж, хотя на скулах его заиграл гневный румянец, — вы перегибаете палку. Так с дамами не разговаривают.

— А кто вам сказал, что мои слова адресованы даме? — вкрадчиво осведомился Жан Марк. — Мадам, вас, надеюсь, ничем не задели мои отвлеченные рассуждения? — Он вновь повернулся к англичанину, но тут на террасу выбежала Рида Омат в очень милом французском платье с узким, отделанным лентами лифом. Она замерла, окидывая Мадлен встревоженным взглядом.

— Вы сильно ушиблись, мадам?

— Если не считать пары мелких царапин, пострадали только моя лодыжка и самолюбие, — улыбнулась Мадлен. — Однако благодарю за заботу.

— Мистер Троубридж сказал, что вы зацепились за розовый куст. — Девушка нервно хихикнула.

— Так и было, причем дважды, — сказала Мадлен, указывая на повреждения в своем туалете. — Ваш отец пригласил к себе в гости растяпу.

— Боже мой, — сказала Рида Омат, смущенно озираясь по сторонам. — Боюсь, мадам, я почти ничем не могу вам помочь. Мне нельзя провести вас на женскую половину. Но я кликну слуг, и они, безусловно, сделают все, что сумеют. Ваша нога… она очень болит?