Смуглолицые подошли, вежливо поклонились Шахраю, гостям.Томас помахал дланью, в которой была зажата полуобглоданная кость с остаткамихрящей и мяса.

— Садись, садись, Афитул, сын Имаметдина!.. У тебя всегдабыл хорош аппетит, и как жаль, что вина все еще не пьешь. Или сменишь веру хотябы на этот вечер?

Смуглолицый купец улыбнулся, покачал головой.

— Аллах не велит. Я рад встретить тебя снова ТомасМальтон Гислендский. Я удивлен, что с тобой нет тех двух чернооких дев,которые... Гм... помогали тебе познать особенности нашей веры.

Купец опустился за стол, улыбка была хитрая. Он заметил, каксразу изменилось лицо красивой женщины с золотыми волосами, как пухлые губыдрогнули и застыли, от его внимания не ускользнули ни пугливый взгляд рыцаря наэту женщину, ни злорадный оскал зеленоглазого дервиша.

Лицо Шахрая вытянулось.

Калика поднялся навстречу второму купцу. Тот был старше,выше, в черных, как смоль, волосах блестела седина. Острые, как у коршуна,глаза вдруг спрятались между щелочек, настолько улыбка была широкой.

— Имам с Высокой горы!

— Здоров ли, Бадрутдин сын Мохаммеда?

Они обнялись, лицо Шахрая вытянулось едва ли не до пола.Смуглолицый Бадрутдин, высвободившись из медвежьих объятий волхва, восхищеннотряхнул головой.

— Никто не думал, что я вообще выживу!.. Но ты излечилменя так, что я могу скакать на коне, подниматься на гору с бараном на плечах,посещать молодых женщин!.. В моем племени тебе поставили столб, старики тебеприносят каждую весну молодого барашка. Даже ревнители веры Пророка оставилиэтот столб. Мол, стариков надо уважать, а столб упадет вместе с уходом в райпоследнего старика.

Он сел рядом с Афитулом, а когда перед ним поставили блюдо сжареными птицами, он показал, как умеет есть спасшийся от смерти человек. Егоживые черные глаза часто перебегали на лицо надменного рыцаря, словноудивляясь, что общего у мирного лекаря с кровожадным воином, вторгшимся в егострану с неведомых северных земель.

Когда пришел черед наполнить кубки, Шахрай, который чутьпришел в себя, обратился к гостям:

— Вы прибыли из дальних и неведомых...

— Гм, — сказал Томас громко, он шумно отхлебнул ипосмотрел на Шахрая в упор.

— Да, — поправился Шахрай кисло, — нашимгостям, как я понял, ваши страны уже ведомы. Как и тамошние пороки. Но выпрошли дальний путь, могли видеть странные и дивные вещи, которые нам,обитателям земель северных, мало ведомы. У нас свои чудеса, у вас свои. Западесть Запад, Восток есть восток, и с мест они... Поведайте за неспешной трапезойо делах и случаях ваших стран.

Бадрутдин отставил кубок, пожал плечами.

— У меня самое дивное связано с этим человеком, чтосейчас ведет себя за столом как неугодное Аллаху животное, чье мясо правовернымзапрещено даже касаться. Но у нас его знали совсем другим. Так что я лучшеумолчу, раз он сам молчит. Если есть что рассказать моему другу Афитулу...

Афитул разгладил усы, на лбу собрались морщинки. Черные, какмаслины, глаза стали задумчивыми.

— В дальней дороге случается разное... И приятное, игадкое, и доблестное, и трусливое... Но я расскажу, пожалуй, про наш переходчерез пустыню близ Кокупо. Наши верблюды были истощены, вода кончилась, но мыбыли бодры и не тревожились. На горизонте уже виднелись пальмы оазиса, где былисточник с холодной и чистой водой. Мы там всегда отдыхали, поили животных инаполняли бурдюки. Так мы шли беспечно, верблюды уже зачуяли воду и ускорилишаг, когда вдруг страшный рев потряс воздух...

Он перевел дыхание, побледнел, заново все переживая. Томассказал нетерпеливо:

— Дальше, дальше! Кто это был?

— Огромный и страшный дракон. Откуда он появился, лишьАллах ведает.

Яра спросила тихонько:

— Кто такой Аллах? Еще один вещий калика?

Купец взглянул на нее строго и торжественно:

— Нет Аллаха, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его!

— Молодой и строгий бог, — объяснил калика Яренегромко. — Они все по молодости злые и непримиримые, берутся перевернутьмир, очистить от зла, установить царство справедливости за одну-две весны...Потом, конечно, сталкиваются с реальностью, нашим нежеланием вылезать из грязи,такой теплой и привычной... Боевой пыл угасает, как уже угас, почти угас пылего старшего брата Христа.

Томас подскочил.

— Сэр калика! Да мы против такого младшего Христовабрата водили войска всей Европы!

— А что, у вас в Британии братья не водят войска другна друга?.. Аллах моложе Христа на шестьсот лет, он полон задора, стремительнонабирает сторонников. Где проповедью, где огнем и мечом... то бишь кривойсаблей. Ладно, что там с драконом?

Купец развел руками.

— Дракон расположился у самого источника. В его пастипоместился бы мул вместе с поклажей! А когти были не короче наших ножей. А зубы— как сабли. Своим длинным телом он обвил источник, замкнув его в кольцо. Онспал, но уши дергались, ловили каждый шорох. Я сам видел, как открыл глаз ипосмотрел на пробежавшую мимо ящерицу. Глаз был с человечью голову!

Калика видел на лице Томаса задумчивое выражение: рыцарь ужевысчитывал размеры и общий вес дракона.

— В караване поднялся плач и стенание. Мы знали, чтообречены. У нас не осталось воды на обратный путь, как и не могли идти дальше.Проводник предложил отдать дракону одного-двух верблюдов в жертву, но все мывидели, что дракон, когда проснется, сожрет нас всех... Когда зной сталневыносимым, а наши губы лопались от жажды, уже хотели разбудить дракона, ипусть на все будет воля Аллаха! Лучше быстрая смерть в пасти чудовища, чемдолгая мучительная от жажды...

Его слушали жадно. У Томаса глаза блестели.

— Но Аллах услышал мольбу своих людей. Когда мы началиприближаться к дракону, внезапно показался скачущий всадник. Он увидел все,сразу понял и, не давая коню передохнуть, повернул его прямо к чудовищу.

— Храбрый малый! — вырвалось у Томаса. —Истинно рыцарский поступок!

— Он налетел на дракона, как блистающий сокол. Егокопье ударилось в голову зверя и разлетелось в щепки. Дракон проснулся ивзревел так, что у верблюдов подкосились ноги, а люди попадали на землю.Отважный воин легко спрыгнул на землю и с мечом в руке напал на чудовище. Конь,весь дрожа, отбежал и стоял в стороне.

— У меня тоже однажды был такой, — сказал Томасмечтательно.

— Но меч отскакивал от крепкой, как стальные пластины,чешуи дракона. А воин едва увертывался от страшной пасти. Он прыгал в сторону,бил мечом, падал, переворачивался через голову, едва избегая страшных зубов...

— Огромные звери неповоротливы, — не выдержалТомас. Глаза рыцаря горели, а руки дергались, он словно бы повторял каждоедвижение отважного воина. — Но уж если не промахнется...