Почти одновременно донесся волчий вой. Томас пригнулся,потянул ее вниз. Яра сжалась, понимая, какой дурой оказалась и что в самом делемогла погубить их всех. Томас прижал ее к земле, она слышала его дыхание. Онбыл тяжел, как скала, хотя она чувствовала, что опирается на локти.

Потом в ночном воздухе что-то произошло. Она ощутила легкоедвижение, словно огромная сова бесшумно пролетела над ними. Томас вжимал ее вземлю, пальцы второй руки накрыли ей рот. От него тоже пахло потом, а у нее былхороший конь, она любила его купать и чистить, любила его запах...

Она расслабилась, это было незнакомое приятное чувство. Иприятно было ощущать его сильные пальцы на губах.

В ночи раздался другой волчий вой. Томас напрягся, шепнул:

— Оставайся здесь. Не двигайся!

Он неслышно исчез, но с ним ушло и ощущение защищенности, надежности.Теперь она лежала на спине, открытая всем опасностям.

Его не было долго, она издергалась в ожидании. Волком выл,без сомнения, калика. Удивительно, что Томас понимал. Или у всех воинов похожиезнаки?

Когда Томас возник рядом, она ощутила такое облегчение, чтонепроизвольно ухватила рыцаря за руку. Он был слишком занят разговором скаликой — тот явился тоже, не заметил даже, она же сразу ощутила уже испытанноечувство защищенности.

Они двигались через лес зигзагами. Яра сразу потеряланаправление, ибо сворачивали часто, иногда затаивались, без всякой причиныостанавливались, нюхали воздух. Один раз ей показалось, что уловила запах дыма,но ощущение сразу же исчезло. Ветки скрывали небо, она не могла понять, какнаходят дорогу, однако мужчины часто задирали головы, что-то высматривали.

Постепенно ноги стали тяжелыми, а мешок на спине таким,какой собиралась нести. Потом еще тяжелее и еще. Наконец она тащила целую гору,а ноги были тяжелыми как наковальни, и такими же поворотливыми.

Следы ночевки засады они нашли за две версты от костров.Томас объяснил, что имеют дело с опытными воинами. Только неумелые спят ночьювозле костров. Умелые возле костров лишь ужинают, а спать уходят далеко.

Дорога вышла из леса, а дальше в двух-трех верстах на крутомхолме виднелся грозный замок. Именно замок, а не терем, а холм явно насыпанчеловеческими руками. Боги создавали холмы для красы или забавы, не думали, чтобудущие людишки даже их приспособят для обороны. Да и пустошь вокруг замка несама по себе возникла: лес здесь рубили и жгли нещадно, а каждую веснувыпалывали молодые дубки и березки, даже кусты, под прикрытием которых можноподобраться к замку.

При взгляде на замок Томас ощутил мурашки по коже. Средиоранжевого мира поздней осени, на фоне синего чистого неба он был как вызовкрасоте и небу. Он был мертв, от него несло смертью. Крепостная стена изкаменных глыб, ни одного бревна, сам замок похож на гигантскую серую глыбу сузкими щелями бойниц, глубокий ров вокруг холма, второй ров вокруг замка прямопод крепостной стеной, блестят натыканные в землю обломки кос и острозаточенныеколья, узкий подъемный мост, ныне поднятый, тяжелые глыбы камня на стенах,готовые обрушиться на голову осмелившегося постучать в ворота....

Томас с неудовольствием покачал головой.

— Без замков и крепостей не обойтись, но зачем своежилище делать таким нарочито страшным, неприятным?

Калика предположил:

— Я знаю жуков, что едят только траву, а прикидываютсязвероедами... Есть мухи, что от жалящей осы не отличишь...

— Боюсь, что это не тот жук. Как собаки похожи на своиххозяев, так и замки. Я по облику замка могу сказать, каков здесь хозяин.

Калика с любопытством посмотрел на рыцаря. Томас перехватилвзгляд Яры, приосанился.

— Он высок ростом, худ, черен, как ворон... жилист, емуоколо сорока лет, в полной силе...

— Ну-ну, — подбодрил калика, — а нрав? Усобак и нрав, как у хозяина!

— Он свиреп, лют, но осторожен. Тоже окружает себязащитным рвом и валом из стражи, а пробраться к нему можно только черезподъемный мост — его личного дворецкого. Однако при нужде он сам хватается замеч... нет, похоже, пользуется боевым топором... и орудует им быстро и умело.

— Откуда видно?

— Человек, который так тщательно строил замок, проводитбольше времени в упражнениях с оружием, чем за пиршественным столом. Думаю, емупредложи две, а то и три телеги наших Ярослав, он и не посмотрит в их сторону.Это не тупоголовый слюнтяй Шахрай, который...

— Ладно-ладно, — прервал калика, видя что рыцарьмгновенно вскипел: по лицу пошли красные пятна гнева, а жилы на лбувздулись, — ты скажи, как нас примут.

Томас долго думал, мерил взглядом высоту стен, смотрел наедва видные бойницы. Ответил неожиданно:

— Нам лучше идти мимо.

— Ого!

— Я не жду ничего доброго от хозяина этого замка.

Неожиданно раздался голос Яры:

— Мудрый калика, лучше послушать этого железногочурбана. Сам знаешь, ворон ворону глаз не выклюет, а дурак дурака видитиздалека... Ему виднее. Если говорит, что там опасно, то лучше давай-ка мимо.

Томас хотел было сказать, что их спутник такой же калика,как он сарацин, но смолчал. Все-таки злая женщина, хоть и с оговорками, ноподдержала, что было неожиданно приятно. Не так льстило, когда король похвалилего за штурм сарацинского лагеря и захват гарема султана... гм...

— Вот видишь, — сказал он калике, — дажеженщина с ее крохотным умом, а его, как говорит мой дядя, меньше, чем у сверчкав ляжке, понимает.

Он свернул на тропинку, ведущую по опушке леса. Дорожкасловно бы сама опасалась грозного замка, кралась по самому краю, изредка вовсеныряла в лес, лишь завалы и заросли ее заставляли выходить из чащи.

Так прошли с полверсты, когда Томас насторожился.

— Либо мне чудится, либо...

— Не чудится, — ответил калика невесело. — Занами погоня. Я давно чую стон земли.

— Шахрай?

— Кто еще... За нами десятка три всадников. Кони идуттяжело, дружинники в полном доспехе и вооружены до зубов.

— И есть запасные кони, — проговорил Томасмедленно.

— Да что решать, — сказал калика с досадой. —Надо спешить к замку. Каков там хозяин, бабка надвое сказала, а Шахрай с живыхшкуры теперь сдерет...

Томас ни слова не говоря повернулся и побежал к замку. Онибыли к нему на полпути, когда из леса выметнулись всадники. Калика как в водуглядел: кони были огромные, а всадники в полном доспехе, с копьями в руках,мечами на поясах, щиты и луки приторочены к седлам. У каждого третьего заплечами торчал арбалет.

Заорали, увидев, но трое уже во всю мочь неслись к замку.Яра начала прихрамывать, лицо ее было страдальческим. Томас оглядывался,наконец приотстал, заорал бешено: