в мотель в Хемпстеде. Закрыли окна. Прошли под хрустальной люстрой, которая очень нравилась Герти, потому что напоминала конференц-зал в Джерси-Сити: сплошной свет и радуги. Они забрали любимые вещи из тесных спаленок, из ванных комнат с настоящей плиткой, прошли по скрипучей лестнице, которую очень любили, потому что раньше у них никогда не было лестниц. Да и дома не было.

Опустошили холодильник, забрали все, что в мотеле можно будет разогреть в микроволновке, плюс яблоки и замороженную черешню. Взяли и пистолет. Заперли за собой дверь. Джулия снова села на заднее сиденье. Снова сползла пониже, чтобы видеть одно только небо.

Арло с Герти укладывали вещи в багажник. У Герти болела спина, но она все равно помогала. Пока они с этим возились, патрульный куда-то уехал. После этого начали собираться соседи. Из домов не выходили. Трусость не позволяла. Отдергивали занавески и смотрели в окна — в этот жаркий воскресный полдень в воздухе не было ни ветерка.

Арло переводил взгляд с одного дома на другой, пытаясь поймать хоть чей-то взгляд. Уолши, Гаррисоны, Понти, Шредеры, Сингхи, Хестия, Оттоманелли. Они бестрепетно смотрели ему в лицо. Жители Мейпл-стрит. Они победили. Ни он, ни его семья никогда больше не вернутся сюда, в дом своей мечты. В дом, который должен был стать их пропуском в светлое будущее. Мейпл-стрит сочла их недостойными. И теперь злорадствует по этому поводу.

У каждого есть точка невозврата. Место столь ярое, что логика там отказывает.

— Убила бы их, — произнесла Герти, и Арло этого хватило.

* * *

С предохранителя снимать не стал. Все время помнил об этой важной подробности. Не хочет он никого калечить, достаточно припугнуть. Потому что он наконец-то понял, чего они добивались. Дело не в Шелли. Не в изнасиловании. А в его татуировках. В выговоре Герти. В Джулии, укравшей его сигареты, в Ларри с его роботом. В их неухоженном газоне, водной дорожке, дурацкой музыке из прошлого.

Они с Герти бессовестно попытались пролезть в ряды Истинных Американцев. Набрались наглости переехать в Гарден-Сити, и вся Мейпл-стрит дружно решила их проучить. Извести их семью. Изничтожить. Ей это удалось. Арло был готов сдаться. Если им только это и было нужно, он бы, возможно, свалил по-тихому. Продал бы дом № 116 себе в убыток, забрал семью, исчез без следа.

Вот только они запустили в него свои крючья, изничтожения им недостаточно. Чтобы доказать собственную правоту и успокоить совесть, им нужно выхолостить семью Уайлдов. Чтобы Ларри умер, а Джулия оказалась в приюте. Герти — в лечебнице для умалишенных, и чтобы младенца выдрали у нее из чрева и отдали чужим людям. Арло — в тюрьме и снова на игле, ибо ничего больше у него не осталось.

Вот что им нужно, и этого они не получат. Не позволит он им победить.

* * *

В первый момент обитатели Мейпл-стрит не разглядели, что у Арло в руке. Он его нес не как коп, а как начинающий рыбак, у которого в неплотно сжатом кулаке склизкая наживка.

Он развернулся и пошел от «пассата» в их сторону, по битуму, под толщей которого уже скрылись и трава, и тротуар. В окнах замаячили. Он ничего не собирался делать. Всего лишь хотел показать, что у него в руке. И если они попытаются нынче ночью сжечь его дом, или тронуть Ларри в больнице, или наслать копов на Герти, наврав, что это она изувечила Ларри ночью, — он здесь, наготове.

Начал он с Уолшей. Постоял у начала их подъездной дорожки. Никакого проникновения на чужую территорию с оружием в руках. Салли выглянула из своей комнаты. Он приветливо ей улыбнулся, аккуратно держа в руке пистолет с защелкнутым предохранителем.

— Эй! — крикнул он. — Спасибо, что вчера размозжила моему сыну череп. Славные вы соседи! — И пошел дальше.

Следующие — Хестия. Родители от волнения закинулись марихуаной — они запекали ее в печенье и предлагали на десерт на званых ужинах: считали себя первыми людьми на Земле, превратившими дурную привычку в светскую условность. К дочкам они относились как к лучшим друзьям — делились с ними заботами, проблемами на работе, сообщали, как часто занимаются сексом. Считали себя этакими хиппи. Передовыми. Слушали Эминема. Никому не рассказывали, чем зарабатывают, иногда привирали, что они врачи. На деле же они работали в страховой компании, которая распоряжалась фондом «Всемирный торговый центр». В их обязанность входило отклонять заявки жертв одиннадцатого сентября, которые умирали от сердечных болезней, рака или эмфиземы. Мир разваливался на куски. Хестия ускоряли процесс. В центре парка разверзлась дыра, извергавшая черную слизь. Но Хестия продолжали считать, что истинная угроза сосредоточена в Арло и его семье. Вся беда — этот их гребаный бруклинский выговор.

Пропахший битумом ветерок шевелил занавески у них в гостиной.

— Я вас, падлы, видел в ночь, когда бросили кирпич. Вы вообще медленнее всех ходите.

Дальше он пошел к Сингхам. Они владели сетью «Баскин Роббинс — Данкин Донате» на главной улице Гарден-Сити, плюс еще двумя точками в Роквил-Центре и Минеоле. Арло остановился перед их «хондой-пилотом», на которой Джулия с Ларри миллион раз ездили на игры Малой бейсбольной лиги. В гостиной стоял огромный телевизор. Они смотрели дурацкие нетфликсовские подростковые сериалы. Всякую хрень вроде «Будки поцелуев — 2», в которой от большого ума видели суть американской жизни. Он ударил по машине. Так, слегка, костяшками пальцев.

Дальше Гаррисоны, эти чокнутые придурки, поделившие собственный дом. Единственные, кто никогда не приглашал соседей на ужин, чтобы не демонстрировать собственное убожество.

— Лицемеры! — выкрикнул он.

Дальше Понти, жилище крутых мужиков с гипертрофированными бицепсами.

— Лицемеры!

За ними — Оттоманелли, Линда и Доминик, у которых мозгов на двоих как у синицы, а в гнезде верховодят злющие близнецы.

— Все вы лицемеры!

Одна из дверей открылась. К нему двинулись Понти. Доминик Оттоманелли тоже вышел из дома.

— Арло, кончай. Поехали, — позвала его Герти.

Дом Шредеров Арло оставил напоследок. Машины Фрица на месте не было, а жаль. Как-то приличнее кричать угрозы, когда хозяин дома. Он досчитал до пяти, вскинул пистолет, прицелился. Навел его на веранду.

— Арло! — выкрикнула Герти.

— Папа! — прозвенел голос Джулии.

Он почувствовал тяжелый удар по затылку. Упал, в рот набился пропитанный битумом гравий. Револьвер отлетел в сторону. Потом Арло пнули. В голове вспыхнуло воспоминание. Отец. Он поднялся на четвереньки.

Вокруг — Стивен, Марко и Ричард Понти. Доминик Оттоманелли и Сай Сингх. Арло попытался встать. В руке у Стивена была бейсбольная бита.

Еще один замах. Ноги подкосились. Он вновь попытался