от того, что рога бегущих животных бились друг о друга.

Стадо оленей было настолько огромным, что не было видать его конца. Я велел вызвать побольше воинов и их начальников для отстрела животных, ибо их мясо в такой зимний холод было для нас даром, ниспосланным самим Богом, к тому же их шкурами можно было укрывать лошадиные стойла.

Подошли воины со своими старшими и начали отстреливать тех животных. В тот день вплоть до захода солнца мы только и делали, что отстреливали этих рогатых зверей и когда наступила темнота, стадо все продолжало бежать мимо нас (не стоит удивляться такому изобилию лосей во времена Тимурленга, если даже сотни лет спустя, уже в начале двадцатого века в Канаде наблюдался подобный же пробег стада диких оленей, длившийся трое суток без перерыва — Автор)

Мы настреляли оленей в таком большом количестве, что собрать их туши представлялось нелёгкой задачей. В ту ночь мы были заняты только тем, что перетаскивали туши животных в свой лагерь. Тогда же мы отведали оленятины, обжаренной в собственном соку. Мясо некоторых из них было мягким и сочным, вместе с тем, попадалось мясо жесткое настолько, что его невозможно было прожевать и мы поняли, что мягкое и сочное — это мясо молодых, а жесткое — старых оленей. Говорят, что голодный волк нападает на живое животное и не ест мертвечины. В тот день я убедился в неверности такого утверждения, видя как голодные волки набрасывались на тела убитых нами оленей, которых мы настреляли в таком количестве, что не смогли всех их перенести в свой лагерь.

Некоторые из старших воинов утверждали, что если мясо старых оленей подержать в снегу, оно становится таким же мягким и нежным, как и у молодых животных. Мы так и поступили, и убедились, что мороз на самом деле размягчает мясо старых оленей. Миграция оленей в ту зиму здорово нам помогла — мы долгое время смогли питаясь их мясом сберечь основные запасы продовольствия чтобы употребить их в более поздние периоды. У нас не было возможности организовать там же дубильни и перерабатывать шкуры оленей в кожу. Поэтому пришлось употребить их лишь в качестве покрытия для лошадиных стойл и высоких шатров.

Мы находились в том месте до середины месяца Джади и сильный мороз не позволял нам пускаться в путь. Не было никаких вестей от сына моего Шейха Умара и я не ведал, где он находится и чем занят.

Я понимал, что зима доставляет неудобства всем в одинаковой степени, в связи с чем вероятно, что даже Тохтамыша, уроженца здешних мест и человека, привычного к холодам, она обрекает на вынужденное бездействие. Вместе с тем, Тохтамыш вел войну, находясь на на своей земле и хорошо знал обстановку на местах, тогда как мой сын вынужден воевать в чужой стране, где на каждом шагу его подстерегает отважный и опытный враг, куда бы он не направился, всюду его ожидало столкновение с тем врагом. Всякий владыка или повелитель обладает властью или влиянием в пределах своих земель и в состоянии заставить своих подданных повсеместно оказать противодействие врагу и таким образом добиться его уничтожения или изгнания за пределы страны. В связи с этим, я опасался, как бы Тохтамышу не удалось, подняв все кипчакские племена против Шейха Умара (некоторые историки в своих трудах произносят имя этого сына Тимурпенга как «Умар Шейх» — Автор), разгромить его войско, а самого его либо убить, либо захватить в плен.

Всякий раз, думая о возможной гибели Шейха Умара, я не испытывал печали, ибо для нас, воинов гибель наших детей или родных не выглядит бедствием. Отправляя сыновей на поле битвы, мы предвидим, что они могут погибнуть там. И во время жаркой схватки, в пылу побоища жизнь моего сына имела такую же цену, что и жизнь любого другого воина, оба они в одинаковой степени подвергались смертельной опасности. Меня не печалила возможная гибель Шейха Умара, я опасался лишь того, что Тохтамыш мог пленить его и держать л качестве заложника, в этом случае, мне не желающему его гибели, пришлось бы ради свободы сына дать Тохтамышу все, что он вздумает потребовать взамен.

Кроме того, меня беспокоила возможная гибель восьмидесятитысячного войска Шейха Умара. Из за таких дум, я уже не смог вынести дальнейшего бездействия и во второй половине месяца Джади, пустился в дальнейший путь, несмотря на то, что все еще стояли холода и земля была покрыта глубоким снегом. Мои воины, невзирая на мороз, выглядели вполне отдохнувшими, а лошади были в состоянии стремительно покрывать длительные расстояния. Всюду где лежал снег, идти было легко, но всякий раз когда попадалась обледеневшая река или озеро, переход наших коней по зеркальной ледяной поверхности был сопряжен с неимоверными трудностями.

На таких участках мы стелили под копыта лошадей куски войлока и после прохождения всадников их сворачивали и убирали. Вплоть до двадцатого дня месяца Джади, кроме обычных дорожных происшествий, случающихся во время движения по заснеженной степи, ничего особенного не произошло. Однако на двадцатый день того месяца начал дуть холодный ветер. Он был таким холодным, что когда дул в лицо, возникало ощущение будто к нему прикладывают раскаленное железо. Ветер начался с рассвета, он продолжался и после восхода солнца не становилось теплее, ветер оставался все таким же холодным.

Стоило уху, носу или руке хоть на несколько минут оказаться неукутанными, они мгновенно чернели и поскольку часть моих воинов не имела рукавиц, они прижимали пасть запасной лошади к одной, и пасть основной — к другой руке и таким образом умудрялись избежать обморожения рук. Снег под копытами наших лошадей настолько обледенел, что стал скользким как стекло. Наши лошади скользили и падали, некоторые из них упав, не поднимались из за полученных переломов.

Сам я так же сильно страдал от холода и несмотря на надетую на тело плотную овчину, приходилось туго как только высунешь наружу руку, нос или ухо. Среди моих старших воинов был один, которого звали Абдулла и был он родом из племени карамесинов.

[Пояснение: «карамесин» — так в старые времена называли Керманшах, и в старинных писаниях провинция Керманшах часто называется провинцией Карамесин — Переводчик.)

Поскольку город Бухара пользовался известной славой, отец Абдуллы переехал туда из Карамесина чтобы получить образование, а после учебы остался в том городе и женился, так появился на свет Абдулла. Отец его будучи образованным человеком, послал Абдуллу учиться в мактаб, окончив его, юноша поступил ко мне на службу и