на парковке перед ханнафордским продуктовым во вторник утром. Она проснулась с больным горлом, зверским насморком и острым приступом писательского блока. И вот теперь шла обратно к машине, запасшись «судофедом», леденцами от кашля и банкой куриного супа с лапшой. За несколько шагов от магазина до машины она три раза чихнула и чуть не налетела на брошенную продуктовую тележку. Черный «ниссан» стоял в дальнем ряду, номера на нем были нью-йоркские, а мотор работал, хотя за рулем никого не было.

– Глобальное потепление, а? – вслух произнесла Сара и снова чихнула.

На следующее утро она увидела, как тот же автомобиль медленно проезжает мимо ее дома.

* * *

Через неделю простуда почти прошла, так что Сара воспользовалась советом Бинти – попробовать писать в новом месте. Для начала она пошла в кафе «У Камиллы», знаменитое сэндвичами и смузи.

За прилавком работала Мириам. Волосы у нее были спрятаны под банданой, а на фартуке написано: «Смузи – соки – рок-н-ролл». При виде Сары она просияла.

– Сара, привет! Когда вернешься обратно на семинар? Или мы тебе больше не нужны?

Сара улыбнулась.

– Ну что ты. Просто я болела, да и проект у меня слегка изменился. Может, в какой-нибудь момент еще и вернусь.

Запихивая в блендер ягоды, банан, апельсиновые дольки и семена льна, Мириам трещала без умолку.

– Ты и правда же здорово пишешь, так и знай. – Она одним резким рывком подтянула бандану покрепче. – Я бы твою книгу купила.

– Спасибо.

– Просто говорю правду. – Мириам стукнула по блендеру, словно ставила знак восклицания.

Отыскав свободный столик у окна, Сара вытащила последний черновик, пачку носовых платков и, прихлебывая смузи, принялась перечитывать то, что написала с утра. Она еще позавчера должна была послать Филу пятьдесят страниц. Пока она отправила только десять страниц в воскресенье, сославшись на простуду. Ее постоянно тянуло писать «Эллери» от первого лица, но она который день пересиливала себя и старательно писала от третьего.

Она перечитала последнюю главу и, отвлекшись, скосила глаза на окно справа. На улице поднимался ветер. Шальные порывы раскидывали и снова сметали ворохи красных и золотых листьев. Когда отъехал последний автобус в Акадию, она увидела черный «ниссан» с теми же синими нью-йоркскими номерами, на сей раз – перед местным кинотеатром.

В нескольких столиках от нее работал за компьютером только что вошедший мужчина лет пятидесяти с унылым взглядом, в зеленом бархатном пиджаке, штанах цвета хаки и ярко-синих беговых кроссовках. В нем было что-то очень знакомое. Сара снова уткнулась в компьютер, но заметила, что этот тип время от времени на нее поглядывает.

Сара сама не могла бы сказать, в чем именно дело, но что-то в этом человеке казалось резко неуместным. Сара предпочла бы игнорировать это ощущение, но Эллери игнорировать бы не стала. И тут она вдруг заметила, что какой-то другой человек, стоящий рядом с черным «ниссаном», ее фотографирует. Хотя может, конечно, не ее, а кафе. Сара была не уверена, но торопливо убрала компьютер в сумку и вышла.

Она застегнула до самого верха куртку и натянула капюшон для защиты от холодного ветра. Не успела она пройти и пятидесяти ярдов, как ее догнала запыхавшаяся Мириам.

– Сара, там, «У Камиллы», тот тип в зеленом пиджаке. Когда ты выходила, он тебя сфотографировал. Сказал нашему менеджеру, что он из «Бостон Глоуб», а мне сказал, что он из Лос-Анджелеса. Спрашивал про тебя. Я подумала, тебе надо знать.

Сара натянула капюшон пониже. Сердце так и выскакивало из груди.

– Спасибо, Мириам. Побегу-ка я скорее домой.

Она торопливо обняла девушку и зашагала прочь.

От ветра слезились глаза. Сара ускоряла шаги.

Что этому человеку известно?

Ну, не то чтобы это все тянуло на сенсацию, правда же? Никому никакого дела. В конце концов, она пустое место, ее никто не знает.

А вот ее мать знали все.

Сара перешла на бег. Сумка била ее по боку. За два квартала от дома рядом притормозил «пикап» Ника. Ник опустил окно.

– Сара, мне надо с тобой поговорить. Ты получала от меня эсэмэс?

Сара покачала головой. В его голосе явственно звучало беспокойство. Она залезла в машину. Лицо у нее пылало, ладони сделались липкими.

– Ник, «У Камиллы» был репортер, расспрашивал про меня. Боюсь, он знает.

Ник кивнул.

– Тебе пока нельзя домой. История просочилась наружу. Я только что видел утренние новости. У твоего дома стоит несколько автомобилей. Еще несколько ездят вокруг.

Саре показалось, что ее ударили в живот.

– Это не на самом деле. Это не на самом деле, – снова и снова шептала она себе, как заклинание, способное при должном усердии сделать все, как было.

– Сара, мне очень жаль. Все всплыло.

– Давай подробнее, какое все и как всплыло.

– История попала в самые крупные новостные сети. Я пока отвезу тебя к себе, ладно?

– Не может быть, не может быть.

Дыхание у нее сделалось мелким и частым.

– Постарайся сохранять спокойствие. Мы все уладим.

Они остановились перед домом Ника и торопливо влетели внутрь. Он включил телевизор и настроил программу новостей.

Сара сразу же увидела фотографию: они с мамой на премьере последнего фильма. Саванна Гатри тем временем вела репортаж:

– Вся в мать. Тайное наконец стало явным. Источник, близкий к семейству Бонд, сообщает, что последнюю книгу «Эллери Доусон», выход которой запланирован на следующее лето, напишет родная дочь Кассандры Бонд, тридцатидвухлетняя Сара Грейсон. Сара Грейсон, преподаватель из Мэрилендского университета, до сих пор не опубликовала ни одной книги, однако фанаты Кассандры Бонд надеются, что это яблочко упало недалеко от яблони. Постоянное издательство Бонд, «Айрис Букс», пока не дало никаких комментариев.

На Сару навалилась какая-то тяжесть. Руки у нее дрожали, но более ничем пошевелить она не могла.

– Присядь лучше. Сейчас налью тебе чего-нибудь выпить.

Она села на диван Ника и опустила голову, борясь с накатившей тошнотой. Ковер на полу вдруг закружился перед глазами. Она зажмурилась.

Ник принес ей холодной воды и сел рядом.

– Просто дыши, ага?

– А другие программы? Кабельное? Тоже крутят эту историю?

– Я проверил наскоро в новостном приложении. Да. И по соцсетям уже разлетелось.

У Сары заболела голова от попыток не плакать, попыток держать себя в руках. Почему так трудно дышать? Почему у Ника в доме так жарко? Комната снова поплыла перед глазами.

Ник взял обе ее руки в свои.

– Эй, посмотри на меня. Сара?

Смотреть на него она не могла, так что тупо уставилась куда-то поверх его плеча.

– Я и так еле-еле справлялась. – Слова душили ее. – И понятия не имею, как писать все остальное, когда