уж о жрицах. А у нас их так много. Хоть одна, но знает к чему привязана душа Соньи.

Лассе тяжело вздохнул и улыбнулся, да так, что у меня кровь застыла от страха.

– Я сам устрою им допрос. Кто сдохнет – я не виноват!

– Начни с Верховной, – хмыкнул палач.

– Нет, – оскалился он, – я начну с конца. Для начала допрошу одну, да так, чтобы видели и слышали каждый вопль. А потом возьмусь за вторую…

Мне вдруг стало жаль жриц. Первый раз за всю жизнь мне стало за них страшно.

Глава 56

Мягко коснувшись берега, лодка остановилась. Бросив вёсла, Рольф выпрыгнул в воду и подтянул наше судёнышко вперёд. Затем, не спрашивая Лассе, забрал меня из его рук и потащил в храм.

– Фальк, – грозный рык брата мужа напугал, – ты представляешь она умереть вздумала. Прямо в моём присутствии! Она меня не уважает!

Нам навстречу вышел собственно целитель, Хаук и Атлин. Троица замерла и уставилась на меня.

– Привязка! – первым сообразил блондин. Фальк склонил голову и призадумался. – Мы могли бы сразу догадаться? А что остальные?

– Все вышли из тумана, – голос Рольфа стал спокойнее. – Лахлан отведёт их во временный лагерь, а вот Сонья пока скрасит нашу компанию. Я и глазом не успел моргнуть, а она уже белым призраком парит. Бессовестная.

Мне было так обидно. Я всё не могла смириться с тем, что нахожусь опять у этих стен. Кусая губу, сражалась со слезами. Что-то во мне надломилось.

– Хватит, Рольф, – тихо пробормотал подошедший сзади Лассе и забрал меня из его объятий. – Принесите наверх в нашу комнату поесть, отвар шиповника и несколько тёплых одеял. И жрицу мне отберите… Хочу послушать, чем этот храм жил до нашего прихода. И подыщите бабу постарше и крепче, чтобы не издохла после первого моего вопроса.

Хаук кивнул и отошёл в сторону, не мешая брату заносить меня внутрь.

Мы поднялись на второй этаж и прошли до дальней комнаты. Лассе осторожно уложил меня на матрас и принялся стаскивать влажную одежду. При этом он молчал. Хмурился.

А я вспоминала всё, что наговорила ему. Зачем? Стыд жгучей волной опалил душу.

Подняв руку, я прикоснулась к гладкой щеке мужа. Мною двигало желание загладить свою вину, смягчить свои слова, что были произнесены под эмоциями.

Но ещё мне так хотелось немного тепла и нежности.

Лассе молчал и смотрел на меня так, будто впервые увидел. Смутившись, я попыталась убрать руку, но он перехватил её и вернул на место. Прикрыв глаза, мой северянин, кажется, даже не дышал.

– Лассе, я сказала много лишнего… – попыталась я оправдаться.

– Молчи, – шепнул он, – ничего не говори.

Сдвинув мою ладонь, он прижал её к губам. Черты его лица окутывал чёрный туман. Это более не пугало, наверное, сейчас мне больше хотелось видеть его истинный облик, а не ту высокомерную маску, что он носил на лице.

– Я уведу тебя, Сонья, даже не сомневайся в этом, – тихо произнёс он. – Мы будем счастливы. В твоей жизни появится солнце, рассветы и закаты, сочная трава под ногами и букеты цветов в вазе у кровати. Я сам буду их тебе приносить. Клянусь тебе, мы покинем туман. А сейчас спи. Отдыхай. Никто не потревожит твой покой.

– А ты?

– А я буду искать источник, к которому привязана твоя душа. И будь уверена, я его найду.

– А если…

– Не будет никаких «если», – туманник жестоко улыбнулся, его лиловые глаза прожигали меня взглядом. Но страха больше не было.

– Ты нравишься мне таким, – шепнула я.

– Туманников боятся более всего. Мы практически неуязвимы, – его голос звучал глухо.

– Это хорошо, – устало произнесла я.

Слабость накатывала, отнимая последние силы.

– Спи, Сонья, второй раз я не подведу тебя.

Склонившись, он коснулся губами уголка моего глаза.

– Я люблю тебя, – его шёпот был сравним с шелестом ветра. – Люблю так, что готов пожрать этот туман. Не бойся ничего. Я твоя защита.

Поднявшись, Лассе вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Сомкнув глаза, ощутила, как по виску скатывается одинокая слезинка.

Я так надеялась, верила, что завтрашний день подарит мне новую жизнь.

Не вышло.

* * *

Глухой женский вопль нарушил мой сон. Открыв глаза, я прислушалась.

Крик повторился. Он доносился с нижнего яруса.

Лассе! Он кого-то допрашивает.

Не в силах лежать, я поднялась и скользнула в коридор. Сама не понимала, куда несут меня ноги. Спускаясь по лестнице, замерла, услышав шаги. В храме остались воины, но немного. Дарак и небольшой отряд Снежных. Остальные ушли с послушницами. Дождавшись, пока они скроются в правом крыле, спустилась к входу в подземелье и замерла.

Кто-то вновь истошно закричал.

Я кожей чувствовала сколько боли в этом вопле. У меня холодок по спине прошёлся.

Гневный, наполненный злобой рык Лассе и вовсе вынудил замереть. Я не была уверенна, что хочу знать его с этой стороны.

– Отвечай мне, тварь! – рявкнул он.

Не удержавшись, я всё же спустилась на первый ярус. Мужские голоса доносились из библиотеки. Добравшись вдоль стенки к двери, заглянула в комнату через щель.

Все варды были внутри.

Лассе держал за шею Ёрку – жрицу с изуродованным шрамом лицом. Она была любимицей Верховной. Если кого приказывали выпороть, то розги оказывались непременно в её руках. Ей доставляло удовольствие причинять боль.

Да выбор Лассе сделал правильный: она жила в храме очень давно и участвовала в расправе над моим отцом в ту страшную ночь.

– Где источник, к которому привязана её душа и почему именно Сонья? – Лассе был на себя не похож. Он даже не скрывал истинный облик. Его туманная рука скользнула в грудную клетку женщины. – Я держу твоё сердце, тварь, лучше тебе сейчас открыть рот и начать говорить иначе моя ладонь дрогнет.

– Я не знаю! – истерила женщина. – Сонья всегда была на особом счету.

– Почему?

– Клянусь Тануком не знаю.

– Это не тот ответ! – процедил Лассе.

Жрица заорала, её лицо сделалось белым, словно кровь отхлынула. И вдруг крик оборвался. Женщина обмякла и рухнула в ноги моему северянину.

– Оживляй эту падаль!

– Может, она действительно ничего не знает, – как-то неуверенно пробормотал Фальк. Нагнувшись, он схватил женщину за шею, словно она тряпичная кукла, и встряхнул. Я отчётливо видела, как туман размывает черты его лица.

Туманник, как и Лассе. Но тьма его не столь черна.

– Братец мой жалостливый, – издевательски протянул муж, его губы безобразно кривились от гнева, – здесь все жили в замкнутом пространстве. Друг у друга на виду. Я ещё могу допустить, что