стольких важных людей, Вефрид заливало восхищение. Она верила, что Градимир не участвовал в том убийстве, и не хотела, чтобы пострадал невинный человек. А чем дольше Бер будет искать своих врагов, тем дальше отодвинется для него возможность свататься. Ее все еще беспокоила мысль, что «ведьмин камень» дал Беру какие-то права на нее.

Поразмыслив, она сообразила, что получила власти даже больше, чем поначалу думала. Не один только Градимир у нее в руках. Если Бер найдет и прикончит его, у него останется только три врага. Он обрушится на них, как Тор на турсов, пока они ничего не подозревают, и дело будет сделано. Если же Градимир уцелеет, ускользнет, предупредит своих – Беру придется искать их где-нибудь в Булгаре или даже в Итиле. Пока он туда съездит – поневоле забудет о Вефрид, дочери Эскиля из Видимиря…

И может, робко шептала тайная мысль, тем временем ей попадется какой-нибудь настоящий сын конунга. Ну и что, если в Хольмгарде их больше нет, есть же и другие конунги. Может, в Свеаланде. Такова молодость – мечта переносит ее в сияющие дали, не задаваясь вопросом о дороге туда и одним махом одолевая преграды. Как-нибудь все устроится, удачные случаи придут сами собой. Ведь их семье покровительствует сама Фрейя, и судьба ее матери и бабки – прекрасное тому доказательство. Что это была бы за богиня, если бы ее сил хватило на помощь только двум поколениям?

На третий день ловцы опять вернулись с пустыми руками.

– Уж и не знаю, куда он забраться мог, – говорил расстроенный Хавстейн. – Везде уже побывали… Только у старой Тихомилы не были, да ее саму еще поди найди.

Вефрид вздрогнула и вскинула глаза.

– А кто это? – спросил Бер.

– Одна старая ведьма вроде твоей лесовухи. Только у нее не двенадцать дочерей, а всего одна, и ту даже спьяну за красавицу не примешь – ей самой уж под сорок. Они обе вдовы.

– Так отчего бы к ним не наведаться? Может, эти вдовы решили, что им пригодится в хозяйстве мужчина вроде Градимира.

– Да я и дороги не знаю… – в растерянности сказал Хавстейн. – Модир минн, кто у нас может знать дорогу? К ней все бабы бегают, если у них корова чихнет.

– Постой, это какая Тихомила? – вмешалась Вефрид, не дав Хельге ответить. – Которая жила в лесу с дочерью? Я слышала, что она умерла.

– Да неужто? – удивилась Хельга. – Когда же?

– Я слышала у озера. Две бабы толковали меж собой: мол, старая Тихомила недавно померла, и так уж зажилась, а дочь ее убралась куда-то к отцовской родне. А изба сгорела. В первую же ночь, как дочь старуху схоронила, изба сама собой загорелась, она едва выскочить успела…

– Это может быть – если правду говорят, что она зналась со всякой нечистью, – кивнул Эскиль.

– Да и как бы Градимир к ней попал? – сказал Хавстейн. – Он о ней едва ли прослышать успел, и дороги туда толком нет. Мы как ехали из Чисти, я хотел вспомнить, как к ней пробраться, да примет никаких не нашел.

– Ну и пусть их тролли забирают! – Эскиль махнул рукой.

Ему не хотелось продолжать разговор о Тихомиле: та была единоутробной сестрой Несвета, старшего сына Олава, и этого Несвета Эскиль прикончил двадцать лет назад. В то время родичи Несвета – Сванхейд, Ингвар, – не держали на него зла за это, поскольку Несвет изрядно мешал им, но мало ли что об этом подумает Бер?

Разговор ушел в сторону, и Вефрид успокоилась. Даже порадовалась своей находчивости: не скажи она про сгоревшую избу, ее упорный старший брат мог бы взяться ее отыскивать на случай, что именно там, в пустой избе, беглец и притаился. А добежать предупредить она могла бы и не успеть. Пока же опасность миновала; даже если спустя время и выяснится, что и Тихомила, и Звяглица, и сама изба в целости и сохранности, какой спрос с двух неведомых баб? Бабам лишь бы враки распускать.

Но все же Градимиру пора оттуда убираться. Даже если его не станут там искать, Бер не будет сидеть в Видимире вечно. Еще день-другой, и он смирится с тем, что Градимир ускользнул, и тронется дальше на восток на поиски остальных. Градимир должен его опередить.

Но как это устроить? В эти дни Вефрид прилежно занималась шитьем: заняв руки, удобно погрузиться в раздумья. Добыть лошадь? Украсть у отца – может, и выйдет, но он за своим добром следит, тут же начнутся поиски, а вместе с лошадью найдут и Градимира, и не поздоровится всем. У кого-нибудь другого? На боярскую дочь не подумают, но нет – не настолько Вефрид была неразборчива в средствах, чтобы ради своей прихоти решиться на кражу ценного имущества. Лодку достать проще – с этим справится сама Звяглица. Но Градимир не в силах грести, ему нужны провожатые. Никому в Видимире Вефрид не могла такое поручить – здесь слишком мало людей, каждый на виду, и за сохранение тайны своего участия она не дала бы и куриного перышка. Сможет ли Звяглица найти надежных провожатых?

По радушному приглашению Хельги, Бер со спутниками приходил ужинать в избу Эскиля. Вефрид, ради своей тайной цели, сдержанно давала понять, что рада этому, и охотно слушала, когда мужчины обсуждали прошедший день.

– А что, Хельга, – начал Бер на четвертый вечер, – не подумай, что я проявляю неуважение… но не мог ли твой покровитель… ввести нас в заблуждение?

– У лукавого бога и помощники лукавы, – усмехнулся Эскиль.

Было ясно, почему Бер так подумал. За три дня, провожаемые Хавстейном, а то и обоими сыновьями Эскиля, они объехали почти все гнезда, веси и выселки волока, лежавшие в северном, южном и восточном направлении, но никто там не видел Градимира и о нем не слышал. Ни у кого ничего не пропадало – так, чтобы можно было подумать на беглеца. Бер вполне законно заподозрил, что альв-покровитель Хельги просто обманул их, сказав, что Градимир укрывается где-то рядом, а тот на самом деле все это время мчался прочь, видимо, на восток.

Хельга глубоко вздохнула в колебаниях.

– Хотела бы я быть уверенной… но не могу. Если в дело вмешался Всеотец… он может и нарочно сбивать тебя со следа.

– Он может, – подтвердил Вальгест, – но в этот раз альв сказал правду. Я чую, что наша добыча где-то близко. Пожалуй, я поищу ее сам.

– Каким образом? – удивился Хавстейн. – Ты же не думаешь, будто я что-то скрываю от вас!

– Нет, ничуть. Но, если уж его